Босфор. Михаил Мамаев
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Босфор - Михаил Мамаев страница 3

СКАЧАТЬ – создать вокруг доброе поле, магический круг уюта на тривиальном трофи «Роддом – Могила»! Особенно, если собственный дом следует за тобой лишь в облачке ветхих воспоминаний, безлико клубящихся над банданой…

      К лохматому стволу пальмы в кадушке рядом со столом кто-то привязал алую ленту. Лента слегка шевелилась. Пальма напоминала длинношеего лоха с копной нечесаных зеленых волос и при галстуке.

      – Не плохо выглядишь, старина! – сказал я, чтобы поддержать его. – По крайней мере, ты ни на кого не похож, а это встретишь не часто… Увы, люди этого не любят, так что будь готов к неприятностям. Но ты справишься, уж поверь… Будущие победы написаны у тебя во взгляде…

      Лох-Пальмос не отвечал. Я заскучал, впал в меланхолию и предался воспоминаниям.

      Вспомнил, как любил Наташу. И подумал:

      «Люди не всегда расстаются из-за раскордаша в своих дурацких шестеренках. Бывает, они как будто Инь и Ян,[4] нарисованные на розовой китайской вазе. Но вдруг одно неверное движение, один неловкий взмах беспощадного хлыста Судьбы! И сиамские[5] осколки уже разлетелись по медленной Лете.[6]

      Смирись.

      Обратного пути нет.

      В историю, Бармалей, в историю…».[7]

1

      Когда Наташа улетала в Стамбул, она не оставила у меня даже своей зубной щетки.

      «Живу без прошлого, без будущего, без барометра и медицинской страховки, – подумал я. – Спасибо за спички в ночи, и что это еще не „Прощай, оружие!“…[8]

      Сегодня Наташа в Стамбуле, завтра пригласят в Париж, через месяц на Марс…

      А тут торгуешь просроченным сирийским соком. Ставишь баксы на собачьих боях в заброшенном песочном карьере вблизи Серебряного бора. Корешишься с опарышами, записавшимися в РУВД… Короче, барахтаешься в кусающемся хаосе, пахнущем яблоками и абрикосами! И все это под вой милицейских сирен…

      Не известно, куда вынесет.

      Каждый за себя…»

      Прошло несколько месяцев.

      Однажды, как гром среди ясного неба, а скорее, наоборот, как солнечный проблеск посреди необозримой грозы, – телефонный звонок.

      – Приезжай, Никита! Соскучилась! Очень хочу видеть! Ты нужен мне!

      И я полетел…

      Наташа встречала в стамбульском международном аэропорту Ататюрк.

      Схватил ее в охапку.

      – Ну, здравствуй! Вот и я…

      – Ты уже здесь?

      Удивилась и даже как будто расстроилась. У меня так бывало, когда о чем-то долго мечтал, и это вдруг случалось.

      – Да, здесь! А что?

      – Я так ждала…

      Наташа держала дешевую и совсем не сердитую квартиру на первом.

      Балкон выходил в тихий двор. За деревьями в трех шагах парил минарет мечети. Пять раз на дню муэдзин[9] задушевно призывал помолиться во имя Аллаха. Он был так близко, что мог бы заглянуть СКАЧАТЬ



<p>4</p>

Китайский символ гармоничного единства двух противоположностей, мужского и женского начала.

<p>5</p>

Автор проводит аналогию с сиамскими близнецами (настоящие имена – Чанг-чун и Энг-ин), родились в Меклонге, Сиам (ныне – Таиланд), в мае 1811. Тела близнецов были соединены в области грудины короткой трубчатой хрящевой связкой. Когда один из них умер, другой умер через три часа…

<p>6</p>

Лета – в античной мифологии река забвения, разделяющая миры живых и мертвых. «И память юного поэта поглотит медленная Лета» А.Пушкин, «Евгений Онегин»

<p>7</p>

Перифраз финальной фразы пьесы Камю «Калигула»: «В историю, Калигула, в историю!»

<p>8</p>

Имеется в виду одноименный роман Э.Хемингуэя. Грустная ирония здесь в том, что главному герою Хемингуэя куда тяжелее: он вдали от родины, только перенес тяжелое фронтовое ранение, и его любимая девушка умерла…

<p>9</p>

В исламе служитель мечети, призывающий с минарета мусульман на молитву.