О себе (сборник). Эдвард Радзинский

Чтение книги онлайн.

      Я много потом думал, что такое тишина. Есть описание тишины в лесу, тишины в горах… но тишину, которая наступила тогда, описать отчаиваюсь. Это была какая-то сверхтишина, оцепенение, финал «Ревизора».

      Наконец она спросила:

      – А кто вы такой?

      Я ответил:

      – Я – автор пьесы.

      Зал несколько ожил – и я даже услышал легкий смешок. Ибо выглядел я тогда лет на шестнадцать, наверное. К тому же для солидности у меня росли какие-то прозрачные усы – вид был отвратительный.

      – Вы – член партии? – спросила она грозно.

      – Я – комсомолец.

      По залу снова пронесся легкий смех. Они никогда не видели в этом зале драматургов-комсомольцев.

      Тут она как-то сбилась. Я это почувствовал.

      Она сказала:

      – Сядьте. Мы дадим вам слово.

      И предоставила слово своему заместителю.

      Замминистра не был оригинален. Он сказал, что сейчас, когда среди несовершеннолетних такое количество абортов, в Театре имени Ленинского комсомола репетируется пьеса, где «шлюшка постоянно залезает в чужие постели»…

      Тут он опрометчиво сделал паузу. Тотчас встал я и сказал:

      – Там ничего этого нет. Вы просто не читали пьесу.

      … И начался театр…

      Екатерина Алексеевна (грозно):

      – Сядьте! И немедленно!

      Я сел.

      Следующим выступал главный редактор газеты «Советская культура». Нельзя сказать, что и он захотел быть оригинальным. Он объявил, что теперь, когда количество абортов среди несовершеннолетних так велико, в это трудное для молодежи время, Театр имени Ленинского комсомола ставит пьесу про «шлюшку»…

      Здесь я тотчас поднялся и сказал:

      – Ничего этого в пьесе нет. Вы тоже не читали пьесу.

      Она:

      – Я поняла. Вы решили сорвать наше заседание. Идите и выступайте.

      Я должен был умирать от страха… но я умирал от ярости! На меня с большим любопытством смотрел зал. Предстояло нечто вроде корриды, где человек идет на быка, но без шпаги. Просто идет, и все.

      Но я сумел сказать себе – никакой ярости! Ты должен, как твоя героиня, их всех любить. Они несчастные.