Выстрел в Опере. Лада Лузина

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ имя, как мяч. Легко забыл его ради звучного словца «Бессарабка», рядом с которой, между шинками и грязноватыми магазинчиками, «отцы города» планировали поставить памятник «великому сыну».

      Девять лет Город не мог наскрести денег на сей монумент....

      Пять лет бронзовый Богдан вместе с коротконогим конем пролежал во дворе дома Присутственных мест – Киев не мог найти камень на его постамент…

      Впрочем, Маша и сама не особенно любила Богдана – властителем ее души был Серебряный век.

      И этот зарождающийся век был перед ней.

      – Ладно, – с сожалением сказала она. – Некогда зевать. Мы уже упустили Анну и бонну. Лови Петуха.

      – Какого петуха мне ловить? – не понял Мир.

      – Извозчика, – пояснила Маша, – так их называли в Киеве – Петухами.

      – Они что, все были пидорами?

      – Не смей обижать мой Киев! – полыхнула глазами она.

      Мое время. Мой Кевъ, Kieff, Kiew, Kiev… Мой ГОРОД!

      Мир понял ее.

      – Прости, – сказал он тихо. – Куда едем? – деловито.

      – В Царский сад. Я прочла заклинание: увидеть то, что нам нужно узнать. Анекдот.

      – Там будет что-то смешное?

      – Анекдот, – торопливо осведомила его Ковалева, – только в наше время обозначает что-то смешное. А раньше это слово обозначало любопытную историю. Значит, скорее всего, мы увидим, как Анна нашла свою Лиру. Если она ее, конечно, нашла. Ну же, лови! На санях мы примчимся раньше и их перехватим!

* * *

      Столбы и фасады домов украшали праздничные гирлянды. По традиции огромная городская елка стояла у здания Думы на бывшей Крещатицкой, ныне Думской, в будущем Независимости площади.

      Только сейчас эта елка была не новогодней – рождественской.

      Елку ставили на Рождество – 24-го, в Сочельник, Навечерье Христово.

      И, кутаясь в пахнущий лошадиным потом и табаком ковер из саней Петуха, Маша страстно всматривалась в этот – новый – Крещатик.

      – Похоже на деревню, – шепнул Мир.

      – Неправда. Наоборот.

      На взгляд Маши, с их последней встречи в 1884 году Крещатик подрос, превратившись из нескладного юноши в преуспевающего молодого человека, – вымахал в три этажа, обзавелся манерами: новыми витринами, кофейнями, фотоателье, канализацией и электричеством.

      Посреди проезжей части выстроились в ряд четырнадцать дуговых фонарей.

      Место, которое меньше ста лет тому представляло собой абсолютную пустоту, прозванную киевлянами «Козьим болотом» – глубокую долину между Верхним Печерском и стоящем на противоположной горе Киевским акрополем, – уже превращалось в «наш Невский проспект». В улицу 150 магазинов, уместившихся на 1200 метрах едва ли не самой маленькой в мире главной улицы Города.

      – А знаешь, – обернулась Маша к Миру, – в 1886 некий полковник Фабрициус предложил расширить Крещатик до Днепра, снеся гору Царского сада! Хорошо, что его не послушались.

      Переживший первый приступ «строительной горячки» Крещатик впал в новую СКАЧАТЬ