Портрет семьи (сборник). Наталья Нестерова

Чтение книги онлайн.

      Люба тараторила со скоростью телеграфного аппарата:

      – Это Кира, моя подруга (уже подруга!). Отгадай, где учится. Не поверишь, в самом МГУ. Правда, красивая? Я как увидела, прямо присела – везет же некоторым! Но она простая, ты не думай. Кира, ты правда простая?

      – Как валенок! – Я рассмеялась.

      – Видал зубы? – восхитилась Люба. – Кира, покажи еще раз зубы, Голливуд отдыхает.

      Ни до, ни после я не встречала женщину, способную при мужчине, в которого влюблена, хвалить другую. Причем восхищаться искренне, без бабьих штучек, без напрашивания на протест, мол, ты, а не эта красотка всех милее. Если Люба чему-то радуется, то без подтекста или мыслей о выгоде. Если ненавидит – то наотмашь. Можно сказать, ее натура примитивна. А можно – что она всех нас обогнала в эволюции души.

      – До свидания! – попрощалась я. – Приятно было познакомиться.

      Перешла бульвар, улицу Герцена, когда услышала «Кира!» и разбойничий свист. Они стояли у ТАСС, через дорогу от кинотеатра повторного фильма (давно закрытого), по шоссе непрерывно двигались машины. Антон, заложив пальцы в рот, пронзительно свистел.

      – Стой! – орала Люба. – А телефон?

      Машины остановились на светофоре, ребята перебежали через дорогу.

      – Ты телефон свой не дала! – потребовала Люба. – Куда записать? Дай ручку!

      Почему-то у нее не было сумочки. И она записала… на руке Антона. Получилось как татуировка, меня очень тронуло.

      Люба позвонила через несколько дней:

      – Записывай адрес общаги, с тебя бутылка красного, сегодня вечером.

      – Чего красного? – не поняла я. – Вечер у меня занят.

      – Вина красного или белого, чтоб не водки, водку пацаны купят, а я галушек наварганила. Как не можешь? Ой! А я уже всем про тебя рассказала! Ой, Кирка!

      Отец выбирал мне имя гладкое и прочное, чтобы у него не было вариантов. Но ласкательных суффиксов родители обнаружили массу – Кирочка, Кирюшенька, Кирюлечка… А в школе за худобу и долговязость завистницы девчонки звали меня Киркой, как инструмент шахтера. Надо ли говорить, что вариант моего имени с уменьшительным суффиксом мне крайне не нравился? Но Любино «Кирка» прозвучало как обращение младшей сестры.

      Если сравнивать нашу дружбу с сестринскими отношениями (Люба тоже одна у родителей), то роли постоянно менялись: то я оказывалась старшей, то она. Зависело от того, кто кого на плаву держит. Так было и у нас в семье: то папа главный, то мама главная. Наверное, это называется гармонией, которая есть равновесие.

      Поехала я в общагу к Любе. Свадебным генералом или, точнее, слоном на ярмарке она меня водила по комнатам и знакомила с подружками.

      Потом сидели за столом, пили водку и «красное».

      Бравые юноши-станкостроители, только захмелев, осмелели и начали приставать. Люба кричала с другого конца стола:

      – Антон! Чего там Петька к Кире клеится? Отлипни его! Нашелся кавалер! СКАЧАТЬ