Гипсовый трубач. Однажды в России. Юрий Поляков

Чтение книги онлайн.

      – А в Чехословакию потом нельзя? – тихо спросил Андрей Львович.

      – Трудно, но попробуем… – подумав, ответил полковник.

      – Хорошо бы… В Праге жил Кафка.

      – Что-о-о? – нахмурилась теща.

      – Не бойся, мама, это писатель такой, – успокоила филологическая дочь.

      Дело в том, что «колпачком Кафки» называлось в ту пору одно крайне неловкое и ненадежное противозачаточное средство, про которое часто писал журнал «Здоровье» и которое, надо полагать, в сочетании с иными обстоятельствами обеспечивало неуклонный рост народонаселения Советского Союза.

      – Молодец! – Тесть хлопнул зятя по плечу и наполнил рюмки всклень.

      Омерзительное, омерзительное слово – всклень! Андрей Львович от отвращения несколько раз перевернулся на кровати.

      …А благодарная Елена той ночью впервые за несколько месяцев старательно обнимала и голубила мужа, но прислушивалась при этом не к своему телу, как прежде, а к тому, что происходит в стоявшей неподалеку детской кроватке, прислушивалась так, будто нега женского счастья зарождалась и набухала теперь именно там, а не в ее ритмичных чреслах. Кокотова это страшно задело, словно речь шла о постыдном любовном треугольнике, хотя третьим был не сторонний мужчина, а его собственная родная дочь…

      В ближайшее воскресенье, выполнив все положенные семейные наряды, Андрей Львович отправился в литературное увольнение к маме. Но работа не клеилась, и он просто сидел, бессмысленно уставившись на лист, вставленный в каретку. Встревоженная Светлана Егоровна стала расспрашивать, а узнав о крепостнических планах новых родственников, страшно оскорбилась: «Ишь ты, нашли рекрута!» Она позвонила Елене и строго объявила, что не позволит ломать жизнь своему единственному сыну. Но трубку, судя по всему, перехватила теща. Чего уж они там друг другу наговорили – неведомо (Кокотов от ужаса заткнул уши), но Светлана Егоровна, внимая своей суровой сватье, побледнела как смерть и, не дослушав, вырвала провод из телефонной розетки.

      – Если ты… если ты… я… никогда… – сказала она и пошла на кухню пить седуксен с валокордином.

      Когда же к вечеру он засобирался назад, в семью, мать повторила уже членораздельно и даже сурово:

      – Если ты туда вернешься – ты мне не сын!

      И он остался, даже не позвонив Елене. А Светлана Егоровна металась по их маленькой квартирке и говорила, говорила о том, что ни одна женщина, никакая Елена Прекрасная не стоит счастья творческой самореализации. Он слушал и кивал. Потом, соскучившись по дочери и жене, Кокотов несколько раз собирался вернуться с повинной, но Светлана Егоровна не пускала, правда, сменив тактику. Она разъясняла, что, конечно, семью разрушать нельзя, но необходимо взять себя в руки и дождаться, когда Обиходы (она произносила нарочно «Обэходы»), одумавшись, позовут СКАЧАТЬ