Дневник длиною в жизнь. История одной судьбы, в которой две войны и много мира. 1916–1991. Т. И. Гончарова

Чтение книги онлайн.

      Этим же летом, когда мама была в Москве, приехал в Погост хороший товарищ отца, Борис Кирпичников, я его тогда увидела впервые. Он жил в Москве. Он привез с собой батончик колбасы полукопченой и хлеб и дал все нам, ребятам. Мы сели за маленький столик в горнице. Мы – это Алексей, Валя и я. Отец порезал колбасу и хлеб, черный, конечно. И… что тут началось! Брат и сестра с жадностью набросились на редкостную еду. Я съела кусочка три и посмотрела на отца. Сказать ему вслух, чтобы он тоже взял и съел хоть кусочек, мне было неудобно. Я знала, что он голодный, но при чужом человеке я не решалась говорить. Борис тоже стоял молча и смотрел на нас. Прошла целая жизнь, сколько было всяких событий, но этого дня я забыть не могу. Я хорошо помню вид, и запах, и вкус этой колбасы, и щемящее чувство обиды за отца, что он даже не попробовал этой колбасы.

      Помню соседку, у которой муж не вернулся с гражданской. Она приходила к нам, садилась почему-то на пороге из сеней в кухню и кашляла по-страшному, задыхалась. Говорили, что у нее чахотка. Я тогда не знала, что это такое. Мне было жаль ее. Муж погиб, кажется, у нее был сын, еще мальчишка. Вскоре она умерла, в то же лето, 1919 или 1920 года.

      Летом в селе было привольно. Дети бегали по лугам, недалеко в лес. Питались всякой зеленью. Ели будулицы – это цветы щавеля, толстые сочные палочки с цветами на конце. Мы снимали с палочек тонкую пленку и ели эти палки в неограниченном количестве. В августе собирали дикий чеснок в виде толстой травы и тоже ели. Ели заячью капусту – три листика нежной травки. Ели клевер и белую кашку, которая росла везде. Потом ели еще просвирки – это красивые листья травы и плоды ее, в зеленом гнездышке белая круглая лепешечка, съедобная для нас, детей. Потом ели еще какую-то траву с толстым стволом, тоже чистили ее, вкус ее напоминал вкус редьки. Эта трава росла только в одном месте, во дворе тюблевки, так называлась сельская тюрьма.

      Не помню, в 1919 или 1920 году Пасха была 19 апреля и было очень жарко. Девочкам в школе выдали ткань на платья, белую, кажется в полоску, а может быть, в мелкую клетку. Мама сшила мне платье, и так приятно было его надеть. Но я скоро испортила его, села где-то на бревно, а оно было сосновое, и к платью прилипла смола…

      По праздникам на базарной площади ставили карусель, и мы, дети, очень любили кататься на ней.

      Летом отец ходил в лес за грибами и иногда брал меня с собой. Выходили из дому, когда было еще темно, и в лесу ждали рассвета. С первыми лучами солнца брали палки в руки и начинали искать грибы. Грибов в лесу было много, лес был чистый, хворост собирали для печек, и поэтому в лесу свободно росли и травы, и цветы, и кустарники, и ягоды, и грибы. Грибы мы брали только белые, подосиновики, подберезовики. Сыроежки не собирали, от них в корзине только мусор. Брали еще маслят, они росли большими семействами, и собирать их было удобно.

      Дома мама жарила грибы, и мы набрасывались на них, а потом у нас болели животы…

      В 1920 году, весной, родители на СКАЧАТЬ