В той стране. Борис Екимов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ спели одну песню, завели другую. Конечно, они не были артистами, а песни были из тех, что в прежние времена писались и переписывались в девичьих альбомах. Любовь, печаль, радость – все здесь лежало открыто, и потому тревожили сердце простые слова:

      И все же верю я,

      Ко мне вернется он.

      И все же верю я,

      Он – неплохой.

      Темнело. За вагонными окнами наливалась мгла. А здесь, под крышею, – белый свет и тепло, лица соседей и песня, которую слушают все. Вагон замер, притих: ни звука лишнего. Соседи мои отложили веер ярких фотографий.

      Женские голоса звучат мягко, словно баюкают, и отворяется что-то в груди. Думается о своем, не больно веселом. Но нежные пальцы, осторожно трогая боль, врачуют, и слышит душа состраданье, внимает и утешается. И вот уже рядом – надежда и утоленье печали. А женская любовь все поет и поет, исцеляя.

      И вспомнился мне человек на вокзале с балалайкою. Он пел, он ведь тоже кому-то пел. И тут же, разом, отслоняя недавнее, вспомнил я другого человека, земляка. Не знаю, где работал он и работал ли, встречал я его с малярными кистями, накаткой. Здоровались, он кланялся, улыбался. Он любил петь.

      В летние воскресные дни он выносил со двора скамейку, невысокий столик и усаживался с гармошкою. На столике в стеклянной банке всегда стояли цветы: петуньи ли, астры. Рядом – бутылка вина, простая закуска: яблоки, помидоры или горсть абрикосов. Цветы означали праздник, вино – тоже. И, считай, день напролет он играл да пел. Порою к нему подсаживался кто-то из соседей, а то и просто народ проходящий. Слушали, подпевали, беседовали. Но мне как-то лучше помнится он один. Вижу ясно: летний день, зелень и человек с гармошкою, рядом – столик с букетом цветов, это уж непременно. Цветы, вино, в тарелочке – вишни, яблоки, желтые абрикосы.

      – Помнишь, мама моя,

      как девчонку чужую…

      День воскресный, люди идут с базара, у дворов сидят, слушают.

      Но в последнее лето все это кончилось. Идешь мимо в выходной – пусто, не слыхать, не видать. Порою из двора выглянет – и все. Я спросил у соседей, в чем дело? Мне объяснили. Кому-то не понравилось, мол, нарушает, тем более с вином. Не понравилось, пригрозили. И все кончилось: гармошка, песни, цветы на столе. Он, видно, испугался. Ведь и в самом деле не совсем здоров. Еще заберут, потом доказывай. Да и кто доказывать будет.

      А в нашем вагоне женщины пели долго. Я слушал. О чем-то думал, порою вспоминал человека на краснодарском вокзале: седенького, с балалайкою, в тяжелом пальто. Вспоминал, все отчетливей понимая, что никакой он не больной, а просто поющий. Он просто ожидал поезда и пел. И ничего больше.

      Переправа

      Первые дни апреля. На Дону – ледоход. С высокого прибрежного холма хорошо видать, как тянется ледяное крошево по речному стрежню. У берегов лед стоит: у низкого, лугового – просторные ледяные поля, у горного – полоса поуже. Меж льдов неподвижных, по стрежню тянется ледоходная живая река с шуршанием, хрустом. Ледяное крошево, шуга и просторные льдины со следами зимней жизни: соломой, хворостом СКАЧАТЬ