Катастрофа. Бунин. Роковые годы. Валентин Лавров

Чтение книги онлайн.

      И он, всем своим видом показывая равнодушное презрение к знакам внимания, засунул по-толстовски пальцы за кавказский ремешок с серебряным набором, который перетягивал его темную блузу. Вот вам и «великий буревестник»! Накликал он со сворой своих эпигонов, разных Андреевых и Скитальцев, бурю на Россию…

      Все надолго замолчали. Слова Бунина были справедливы. Наконец Коненков примиряюще произнес:

      – Горький с Лениным вроде теперь поссорились.

      – Теперь-то Алексей Максимович понял, чем перевороты кончаются, – сердито сказал Шмелев.

      – Нынче он вовсю клеймит «кровавые преступления большевизма», – усмехнулся Алексеев, расправляясь с громадным омаром. – Понятливую девку учить недолго.

      – Пошло дело на лад, и сам тому не рад, – не удержался, вставил Бунин.

      Станиславский замахал руками:

      – Господа, господа! Прошлого не вернешь. Надо приспосабливаться к обстоятельствам. Предлагаю тост за Учредительное собрание! Ждать осталось меньше суток.

      – И так все ясно! – уверенно сказал Москвин. – Большинство населения России отдали голоса за партию эсеров…

      – Так что править Россией будет партия, провозгласившая своей политикой террор? – воскликнул Коненков.

      – Все они, «идейные борцы», террористы, – буркнул Иван Алексеевич.

      Станиславский постучал ножом по бокалу, требовательно повторил:

      – Господа, я уже предложил выпить за Учредительное собрание!

      – Ну, если на посошок! – согласился Шмелев. – Счастья вам, Константин Сергеевич.

      – Спасибо! Но времена грядут страшные. Послезавтра, перед спектаклем, даже собираем труппу. Тема собрания – «О переустройстве театрального дела в связи с тяжелой и ненормальной жизнью». До чего дожили!

      Гости потянулись к выходу. Лакей Василий, шаркая по паркету, поднес Бунину пальто.

      – Почему мне, дорогой Фирс? – наклонился к лицу Василия Бунин.

      – Ты, золото, человек необычный! – важно и громко ответил слуга, но от чаевых не отказался.

      Шмелев вызвался отвезти Бунина на Поварскую: – Мои кони – звери!

      Путь ближний, дорога наезжена. Кони под рукой опытного кучера неслись птицей. И все же седоки успели немного поговорить.

      – Станиславский очень напуган, – сказал Бунин. – Чует сердце, нас ждет нечто ужасное. А кругом поразительное: почти все до идиотизма жизнерадостны. Кого ни встретишь, сияют благодушием, улыбаются. С ума, что ли, посходили?

      – Завтра поворотный день, – медленно произнес Шмелев. – Может судьбу на десятилетия определить. Куда весы качнут… А вы, Иван Алексеевич, мой должник.

      – ?

      – Я у вас раз пять гостевал, а вы у меня дома ни разу не были. Приезжайте завтра, покажу старинные рукописные книги. Попьем чайку, посудачим. Я живу на Малой Полянке, угловой СКАЧАТЬ