Лина Костенко. Олег Кудрин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      Впрочем, старожилы Ржищева рассказывают, что в этом стихотворении дело не только в Бреме и детской фантазии. Баньку на берегу Леглича поставили у порожистого места – там течение обтесало камни до гладкой округлости, так что все, а не только Лина, называли это место «бегемотиками». Правда, в стихах они вырастают до бегемотов и оживают: ревут по ночам да выпивают речку летом. Что Лина Костенко помнит имя речки – не странно. Хата, в которой она жила, стояла как раз на берегу Леглича. (К слову, Ржищев по форме похож на кривовато выписанную букву «Т»: он вытянут вдоль рек – Днепра и впадающего в него Леглича.)

      Однажды Лина, сама маленькая еще девочка, не умеющая плавать, стала спасительницей. Тонул, как потом оказалось, соседской мальчик Виталик, меньше ее по годам. Но Лина обо всем этом не знала, когда услышала крик почтальона, шедшего мимо: «Спасайте ребенка!» Не разуваясь, скатилась по склону, в сорняках и колючках, и шлёпнулась в воду. Вспомнила (или вычитала?), что тонущих надо хватать за волосы. А он-то стриженый! «Черноволосая головка то появится над водой, то снова тонет. А в этом месте глубоко, нет дна под ногами. Сама не знаю как, но как-то выбросилась с ним на берег. Что-то слышала об искусственном дыхании – жму на грудь, а у него изо рта – вода фонтанчиком. Так я схватила его и потащила к взрослым»[16]. Дотащила. Время было к осени – прохладно, вечерело рано. В двух дворах, спасительницы и спасенного, развели костры, детей укрыли одеялами. А раз уж костер, угли, то и испекли что-то, и уже передают один другому печеную кукурузу и картошку.

      …Но не только Брема читала юная Лина. У нее была «богатейшая детская библиотека» – вся, как она говорит, тогдашняя детская лектура. Печаль, однако, в том, что однажды библиотеку, подвешенную в сарае в корзинке, съела коза. Лишь одну книгу она отказалась потреблять – некрасовского «Деда Мазая». Любопытно, что прочтя ее, девочка поняла почти всё – кроме каких-то «дупелей», которых стрелял Мазай уже во второй строчке мини-поэмы. Что интересно, три кузины этого слова тоже не знали, хотя, как отдельно замечает Костенко, были начитанными и эрудированными.

      «Три кузины», двоюродные мамины сестры, вообще занимают большое место в ее воспоминаниях. В Ржищеве Лина была и под их, а не только бабушкиной опекой. Три сестры очень любили цветы, выращивали их в саду, отчего описание-представление также становится похожим на сказочное.

      Немов чарівні декорації —

      жасмин, троянди і бузок.

      Кузини мамині, три ґрації,

      як три принцеси із казок.

      Які ж були вони вродливі,

      три Лади-Либеді тоді!

      І трішки-трішки вередливі,

      і дуже-дуже молоді.

      До них у гості ми приходили,

      вони жили через город.

      О тихий сад мойого подиву,

      де сливи звалися ренклод![17]

      По словам Костенко, красота «трех принцесс» была очень разной: «Одна эпическая красавица, тяжеловатая и волоокая, за некоторую манерность ее у нас называли “Пуркуа”. Вторая – веселая, живая, остроумная, работала на телефонной станции. Третья – классический тип Золушки, тиха и незаметна, красавица, если СКАЧАТЬ