Ландшафты Алигьери. Эстер Сегаль

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и сами греки, запутавшись в собственных представлениях об Аиде (об аде, то бишь), ввели в систему его координат еще одну реку. Но то уже была Мнемозина, то есть река памяти. А Данте называет ее Эвноя. И из нее надо было пить для того, чтобы не забыть, а вспомнить. Соответственно, не о грехах, а добрых делах и важных достижениях.

      – А из этих рек можно было пить по собственному выбору?

      – Некоторые думали, что так. А некоторые полагали, что пить приходится из обоих.

      – Но тогда ад автоматически превращается в рай. Ибо чего проще: выпил из Леты – забыл о плохом. Хлебнул из Эвнои – вспомнил о хорошем. И живи себе с полным ощущением своей абсолютной праведности.

      – Вы совершенно правы! – обрадовался проводник, и я не без гордости отметил, что он доволен смышленостью своего очередного клиента (меня). – Поэтому мне гораздо больше нравится не греческая, а еврейская легенда о реке забвения.

      – Как, и у евреев была Лета? – удивился я.

      – Да, была. И есть. И они об этой реке писали еще задолго до греков. Только называется она в этих текстах по-другому.

      – Как же?

      – Динор.

      – И чем Вам больше нравится Динор?

      – Тем, что из него пьют вовсе не сразу по прибытии в ад, а только по завершении определенного периода искупления. То есть сначала нужно отстрадать, и только потом выпить и забыть о том, что тем самым оплачено.

      – Логично, – согласился я.

      – И вот что интересно, – продолжил Жан Поль. – Пройдя через Динор, душа, по мнению еврейских философов, удостаивается большего и более возвышенного понимания истины. И, стало быть, эта река в каком-то смысле объединяет в себе обе греческие реки: и Лету, и Эвною. Ибо с помощью одного и того же Динора ты и забываешь, и обретаешь новое знание.

      – Ехал грека через реку… – вспомнил я некстати.

      – Вы думаете, это имеет какое-то отношение? Впрочем, почему бы и нет? Язык – штука гораздо более объемная, чем кажется на первый взгляд. Подойди к нему с позиций языковой археологии и чего только не раскопаешь! Напластования эпох и культур, смешение святости и лицедейства. И это здорово!

      – Похоже, Вам все-таки не так уж безразлично то, что Вы были писателем, – сыронизировал я.

      – Пережитки! – отрезал он.

      – А где Харон? – поспешил я переменить тему. – Разве не он проводник?

      – Проводники все время меняются., – объяснил Жан Поль. – Если верить Данте, то его водил Вергилий. Сам Данте тоже не избежал этой участи. Потом эту должность наследовали другие. До недавнего времени проводником тут был Гессе. А теперь вот я.

      – И все писатели?

      – Увы.

      – Ну, я-то не писатель, так что мне это не грозит.

      – Если только Вы еще не станете писателем.

      – А это возможно?

      – Не более и не менее, чем возвращение Вашего портфеля.

      – Но это, насколько я помню, зависит только от меня самого.

      – Именно так.

      – В таком СКАЧАТЬ