И Платон ее забудет – и отлично: зачем же портить жизнь хорошего человека с голубыми глазами?
Нет, пожалуй, она бы не отказалась стать для него приятным, отчасти волшебным воспоминанием, возможно, светлой печалью (ведь не каждый день ему будут встречаться такие девушки, как Алиса, – красивые, порядочные, притягивающие к себе счастье и удачу!), но не более того. Нет, не более.
А вот и первый поцелуй, можно сказать, на виду у всех – и где же тут дорога в бездну, которой все так пугают и потому только завлекают? Так себе. Приятно, пожалуй. Но как-то очень физиологично. Много чужих запахов. Много… влаги. Скользкий язык. С Платошей губы в губы еще куда ни шло (а ведь он не умеет, не умеет!), но вот целоваться с другими…
Бр-р-р.
Тело другого человека подпускать к своему – это целое испытание. Его горячая, ищущая (сразу не поняла) ладонь на обнаженном плече, потом на талии, опять на плече, потом, по какому-то тайному, не вполне целомудренному соглашению, тяжелеющая ладонь скользнула ниже талии…
Нет, дружок. Нет, нет и нет. Это просто невозможно. Наверное, она еще не готова. Пусть это будет в другой жизни, если без этого никак не обойтись.
Тогда еще не казалось, что жизнь преподносит дары, которые обязывают, – счастливой было быть не страшно, от этого спасало легкомыслие.
Такой я ее и запомнил: трогательная округлая девичья полнота (и при этом сочная стройность тростинки), пухлые губы, блеск в глазах и взгляд за океан сквозь меня. Она потому и позволила поцеловать себя, что в упор не видела меня, Платона. Это был символический поцелуй – привет тому, еще не найденному ею Мужчине. И его роль покорно исполнил я.
Что ж, мне было это не сложно: я ведь тоже прикасался губами не к Алисе, а к моей Мечте.
Но расставаться не хотелось.
– Что это у тебя за брошь? – спросил я, чтобы как можно дольше продлить мгновение.
– Это серебряный скарабей. Можно, я подарю его тебе на память? На память именно об этом времени. Вот, возьми. Это мой талисман. Он принесет тебе счастье.
– Спасибо. А удачу принесет?
– Счастье всегда приходит через удачу.
– На счастье – давай. Смотри, какая странная скатерть.
– Ты специально подозвал меня, чтобы обнять? Чем же скатерть странная?
– Мне кажется, она с автографом Пушкина.
– Александра Сергеевича?
– Да, того самого.
– А ты фантазер.
– «Сказку о мертвой царевне и восьми богатырях» помнишь, Алиса?
– Помню. Только сказка была о семи богатырях. Мне пора.
– Странно. Мне всегда казалось, что богатырей было побольше. А королевич Елисей разве не в счет?
– Мне правда пора, Платон…
– А СКАЧАТЬ