Четыре четверти: учебное пособие. А. П. Усольцев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ на количество стен дома: четыре внешние стены и еще одну, разделяющую дом на кухню и жилую комнату.

      Забор из старого горбыля явно тяготится своим далеким от вертикали положением, от падения его удерживает перекошенная дверь, вросшая в грязь в полуоткрытом состоянии. После того как я с трудом в нее протиснулся, взору открылся двор. В серой пыли бегают грязные цыплята, ведро с помоями стоит на большом чурбаке, на ведре сидит воробей.

      Дверь дома утеплена снаружи какими-то рубищами серого цвета. Стучу. Молчание. Захожу.

      В доме царит тот же минимализм и запустение. Грязный стол с немытыми алюминиевыми тарелками и стаканами. Один из них разбит. Осколки валяются тут же, на полу. Пол так давно не мыт и так грязен, что непонятно, он деревянный или земляной. Три табуретки. С потолка на двух неизолированных алюминиевых проволоках свисает голая лампочка, засиженная мухами до последнего предела. В углу, прямо на полу кто-то спит под неопределенного цвета и назначения дерюгой.

      Дерюга шевелится. Из-под нее появляется заплывшее от синяков и запоя лицо. Я понимаю, что это – мать семейства.

      – Здравствуйте, Анна Ивановна, – я осознаю всю глупость ситуации, но продолжаю, – я классный руководитель вашего сына Саши, знакомлюсь с условиями быта.

      Последние слова про условия быта прозвучали особенно глупо.

      Анна Ивановна внимательно уставилась на меня щелками в синяках. Я ждал, пауза неловко затягивалась. Наконец, Анна Ивановна произвела звук – громко икнула. Диалог начал налаживаться.

      – А где Саша? – как можно жизнерадостнее спросил я.

      Но Анна Ивановна, видно, уже была утомлена свалившейся на нее информацией. Она уронила голову обратно на пол с четко выраженным деревянным стуком, затем царственным жестом укрыла ее дерюгой, давая понять, что аудиенция окончена.

      – Вы зачем пришли?

      Я обернулся. На пороге стоял Саша.

      – Да так. Надо ко всем сходить как классному руководителю, – начал я почему-то оправдываться.

      – Мама у нас сегодня болеет.

      От произнесенной лжи и мне, и ему стало неловко, мы оба покраснели и замолчали.

      – А где ты готовишься к урокам? – я достал тетрадку, которая, на мой взгляд, должна придать беседе некую формальность и сгладить возникшую неловкость.

      – Здесь. – Саша неопределенно и вяло махнул рукой.

      – Что-то я тетрадей и книг не вижу! – начал злиться я.

      Саша уставился в пол и встал по стойке «смирно». Но руки он то вытягивал по швам, то прятал за спину. И по этому судорожному движению рук я вдруг понял, что ему стыдно. Просто ужасно, до боли в зубах стыдно за свой дом, за свою пьяную до невменяемости мать.

      – Пойдем в конюшню, – просто говорю я. Он поворачивается и выходит, я иду следом.

      Нагибаемся и входим в темноту. Пахнет коровой и сыростью. Саша щелкает выключателем. Я вижу отгороженный двумя жердями угол. В нем помещается аккуратно заправленный топчан, рядом столик, СКАЧАТЬ