Четыре четверти: учебное пособие. А. П. Усольцев

Чтение книги онлайн.

      – Так вот же! – удивился я. – Вы что, не слышите? – Вой, действительно, был отчетливо слышен и стал даже громче.

      – Где?! Тебе мерещится, что ли? – стала раздражаться баба Таня.

      – Да вот же! – отвечаю я и даже показываю руками направление.

      – A-а! Вот это? – и баба Таня сделала пасс руками, показывая звук.

      – Да!

      – От ты, прокшатое (термин мне не понятен) место! Это же не вой, это сушилку на заготзерне включили – зерно сушат. Она с месяц, а то и боле выть будет. Ты уж на крыльцо не бегай!

      Октябрь

      Существуют три вида лжи: бахвальство, вранье и отчетность.

      Отзвуки моей титанической битвы с учащимися на уроках наконец дошли и до начальства.

      Завучиха завела меня к себе в кабинет, закрыла дверь, что означало приватность беседы. Предложила сесть и спросила участливо, как врач у больного:

      – Как вам работается у нас в школе? Как процесс адаптации?

      – Процесс адаптации протекает хорошо, – как можно бодрее ответил я.

      – А с дисциплиной у вас проблем нет? – конкретизировала Завучиха.

      – С дисциплиной у нас проблем нету! – нарочно ответил я, чтобы было понятно, что ставить себе диагноз «педагогическое бессилие» я не собираюсь.

      – Хорошо. Тогда почему у вас в кабинете стоит такой шум во время уроков, что он мешает урокам в соседних кабинетах? – обличающе спросила завучиха, и мне стало понятно, что теперь мы уже не доктор и больной, а преступник и следователь.

      Я пошел в несознанку и замолчал, так как крыть мне было нечем.

      – В общем, так, – завучиха поднялась для зачтения приговора. – Завтра приду к вам на урок в 7-й класс. Посмотрим, что к чему. До свидания.

      Говорят, что перед казнью всегда надевают самое лучшее и чистое белье. На следующий день я пришел в галстуке и костюме.

      Глобус спросил: – У вас сегодня, Алексей Петрович, наверное, какое-то знаменательное событие? Свадьба или получка? Или просто решили прилично одетым походить?

      УШУ невинно поинтересовалась судьбой того миленького свитера, в котором я похож на Виктора Цоя в период его работы кочегаром. Но мою сосредоточенность не поколебал даже дружеский стеб учительского коллектива, на который я обычно с удовольствием велся.

      Но казнь не состоялась, а точнее, несколько отсрочилась. Как только многоголовая гидра узрела завучиху, она сразу рассыпалась и превратилась в нормальных детей. Доску – вытерли, тряпку – намочили. Все, что я говорил, – слушали, все, что я просил делать, – выполняли. Это был мой первый урок, который я провел в качестве учителя, а не Пьеро, над которым издеваются двадцать дубовых Буратин.

      В хорошем настроении, крайне для меня нетипичном в последнее время, я сел рядом с завучихой для разбора урока и последующих похвал. Похвалы оказались скупее, чем я думал. СКАЧАТЬ