Аргентинец. Эльвира Барякина

Чтение книги онлайн.

      Он считался первым учеником по истории и иностранным языкам, читал философов, от Аристотеля до Ницше, и все искал свои будущие идеалы, которым можно отдаться без остатка.

      Революцию он больше не поддерживал: уличные ораторы говорили, что в ее пламени сгорят социальные пороки, а на деле оказалось, что никакое это не пламя, а серная кислота, которую выплеснули на Россию и обезобразили ее до неузнаваемости.

      Вместе с политическими заключенными из тюрем вышло около тысячи уголовников: их еще в начале войны перевели в Нижний Новгород из Варшавы, чтобы они не взбунтовались в пользу немцев. Воры и убийцы растеклись по губернии. Полицию в бунтарском угаре уничтожили – жалуйся, кому хочешь.

      Бессмысленная война продолжалась, патриотизм стал ругательным словом… Революционеры отвергали само понятие Российского государства – как будто не было десяти веков свершений и постепенного роста от захудалого княжества до одной из величайших стран мира.

      Пока Жоре больше всего нравилась идея, вычитанная у Якоба Буркхардта:[8] государство надо рассматривать как произведение искусства – рассчитанное и продуманное творение. Но сколь далека была эта прекрасная идея от того, что творилось вокруг!

      Учиться! Жора обкладывался монографиями и справочниками, гнал себя, будто боялся опоздать, быть неготовым к чему-то серьезному и важному. Он жил в предчувствии, что после хаоса Февральской революции должна наступить другая эпоха – и тогда как раз потребуются люди, способные служить своей стране не абы как, а с глубоким пониманием.

      Единственное, что останавливало Жору, это бедность – у его сестры не было денег на дорогие книги, и ему приходилось копить, подрабатывая где только можно: репетиторством и сочинением стихотворных поздравлений и эпитафий.

      Ночью Нине опять снились кошмары. Она вышла к завтраку неприбранная, в шелковом капоте, распадающемся на груди. Налила себе чаю, долго размешивала его ложечкой, хотя сахара не положила.

      – Скорее всего, мы потеряем этот дом, – произнесла она наконец.

      Жора молчал. Слышно было, как в углу тикали большие старинные часы с эмалевым, покрытым мелкими трещинами циферблатом.

      Жора знал, что Нина голову сломала, думая, как быть с прокурорским наследником. Дядя Гриша первым случайно встретил его на пароходе; как приехал, сразу бросился к Нине:

      – Иди к нему! Он так по дому соскучился, что на радостях может дать тебе отсрочку.

      Нина отправилась на Ильинку, но быстро вернулась, пунцовая от возмущения.

      – Он оскорбил тебя? – с тревогой допытывался Жора.

      Она не хотела сознаваться, но потом все-таки сказала, что Рогов принял ее за горничную.

      – Все равно поговори с ним! – настаивал дядя Гриша. – А если наследник заберет дом, то и бог с ним. Пока война не кончится, будете жить у меня в Осинках. Не бойтесь, по миру не пойдете.

      Жора с тоской прислушивался СКАЧАТЬ