Рукопись Арно Казьяна. Михаил Бибиков

Чтение книги онлайн.

      Бывало, отправляет в лет Камиль свою стаю, а «псаль» мечется по крыше, воркует во всю свою раздувающуюся грудь, словно уговаривает подругу оставить бесполезное занятие.

      Но познавшим прелесть полета не до сидения на крыше, когда поднимается стая. И стал сдавать позиции дикарь, стал «окультуриваться». В начале то и дело оставляя летунов и возвращаясь на крышу. Потом стал летать крыло в крыло с голубкой.

      Дивились голубятники, предлагали выгодный обмен, но Камиль держал голубей не ради выгоды и меняться не стал.

      По примеру Камиля, еще три подростка Горлановского двора приобрели голубей. И, само собою, оставили школу.

      Четверо голубятников в одном дворе – это много. Тут одно из двух: или абсолютная честность по отношению друг к другу, или вражда. С месяц голубятники жили душа в душу, затем дружба уступила место вражде. Завистники стали переманивать голубей в свои голубятни и требовать выкуп – есть такой закон у голубятников. По принципу: «дружба дружбой, а табачок врозь» голубиное дело стало на капиталистический путь вражды и конкуренции, вражды и потасовок.

      Не могу передать, до чего нам, малышам, хотелось стать голубятниками или обладателями хотя бы одного голубя. Помню, стал канючить у матери денег на голубенка и тотчас, словно у фокусника, в ее руке оказался отцовский ремень: «видишь? – еще раз услышу – выпорю!». Кому – кому, а уж мне-то было известно, что у матери слово с делом не расходилось. Однако, тут уж я показал характер и канючил до тех пор, пока мать не сходила к Камилю и не попросила на пять минут голубя. Моему счастью не было пределов. Охватив голубя руками, я понесся с ним во двор, чтобы похвастать перед товарищами. Я то и дело заглядывал в круглые рыжие глаза, настороженные и отчужденные, своими нежными и влюбленными. Короткометражное счастье продолжалось не более трех минут: голубь разорвал кольцо моих пальцев и был таков. Он спокойно опустился на крышу голубятни, а я стал страстно умолять Камиля вернуть мне «моего» голубя. Камиль спросил:

      – Голубь твой?

      – Мой!

      – Значит, ты тоже голубятник и должен знать, что пойманного голубя возвращают за выкуп. Принеси мне такого же голубя, и я отдам тебе твоего.

      На этом и кончилась моя охота.

      Не помню, сколько лет продолжался голубятный бум в нашем дворе. Потом стал затихать: ребята подросли, поустраивались работать, а кто – и доучиваться. Голубей распродали.

      Камиль поступил в цирк, в униформу.

      В двадцатые годы театров и кинотеатров было значительно меньше, чем перед самой войной. Цирк был без малого единственным местом умопомрачительных зрелищ. Родители разорялись на цирк не чаще одного раза в год. И вдруг мы, пацанва, узнаем, что парень из нашего двора будет работать в цирке, в сказочно-чудесной форме униформиста! С ума можно было сойти: во-первых, коричневая форма с золотыми галунами, СКАЧАТЬ