Наша борьба. 1968 год: оглядываясь с недоумением. Гётц Али

Чтение книги онлайн.

      Канцлер: обеспокоенный, но рассудительный

      В отличие от заместителя министра МВД Эрнста, федеральный канцлер Курт Георг Кизингер (член НСДАП с 1933 года) хорошо сознавал масштаб проблемы. Но его обеспокоенность почти никак не проявлялась. 20 июня 1967 года ввиду «тревожных событий» он отправился в Берлин, где обсудил происходящее с правящим бургомистром Альберцем и, в частном порядке, со студентами. Поначалу канцлер хотел встретиться еще и с Руди Дучке. Тот согласился, но с условием, что после встречи ему позволят зачитать политическое заявление для прессы[71]. Из предложения главы государства ничего не вышло. Кизингер интересовался «причинами и отправной точкой» студенческих волнений, хотел помешать их «распространению на западную часть страны» и ускорить реформу высшего образования. Еще на посту премьер-министра Баден-Вюртемберга он основал университеты нового типа в Констанце и Ульме.

      На следующий день, 21 июня, правительство сформировало специальную межминистерскую комиссию, которая должна была изучить проблему «молодежных волнений». Возглавил ее Бруно Хек (министр по делам семьи, ХДС), а членами комиссии стали: Георг Лебер (министр транспорта, СДПГ), Герберт Венер (министр общегерманских дел, СДПГ), Карло Шмид (министр по делам бундесрата, СДПГ), Герхард Штольтенберг (министр научных исследований, ХДС) и Хорст Эмке (заместитель министра юстиции, СДПГ); в состав комиссии, однако, не вошел министр внутренних дел. Вопрос о начале ее работы оставался открытым. Трудно поверить, но первое заседание состоялось только спустя одиннадцать месяцев[72]. За это время прогремели (11 апреля 1968 года) выстрелы в Руди Дучке, а в ходе последовавших затем демонстраций в Мюнхене погибли два человека.

      Кизингер по-прежнему проявлял заинтересованность, но мешкал[73]. Его поведение можно резюмировать тем словом, какое он сам всегда использовал во взаимодействии с буйными, заносчивыми, колючими студентами: рассудительность. Он просил Клауса Шютца, преемника Альберца, унять направленный на студентов «народный гнев», явно накипавший в Берлине. Он называл протестующих «моими непослушными сыновьями» и приписывал им «известную склонность к заблуждениям». Столь мягкие оценки объяснялись воспоминаниями канцлера о собственных студенческих годах. В ту пору «мы», «“молодежь 20-х годов”, не уставал твердить Кизингер, относились к политикам так же высокомерно, как сегодня наши студенты относятся к нам». Видимо, Кизингер вел себя столь осмотрительно по той причине, что когда-то сам, движимый юношеским радикализмом, «плохо отличал национальное от националистического» и вступил в ряды НСДАП[74].

      Он раз за разом отвергал жесткие меры, предлагаемые некоторыми высокопоставленными чиновниками. Начальник отдела МВД Хагельберг мог сколько угодно настаивать, чтобы государство наконец «показало свою силу», – реальных политических последствий его СКАЧАТЬ