Путеводитель по пушкинской Москве. Александр Васькин
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Путеводитель по пушкинской Москве - Александр Васькин страница 11

СКАЧАТЬ бы в большей сохранности, но нет ничего печальнее для суеверного человека, чем пустынный сад. Знакомые князя, сами того не зная, оживляли пейзаж. Пораженный Западом москвич шел по версальской лестнице, о которой читал или слышал, и его московская походка менялась. Сторожевые статуи встречали его. Он шел вперед и начинал, увлекаемый мерными аллеями, кружить особою стройною походкой вокруг круглого пруда, настолько круглого, что даже самая вода казалась в ней выпуклой, и, опустясь через час все той же походкой к себе в Огородники, он некоторое время воображал себя прекрасным и только потом, заслышав: «Пироги! Пироги!» или повстречав знакомого, догадывался, что здесь что-то неладно, что Версаль не Версаль и он не француз. Сад был открыт для няньки Арины с барчуками».[4]

      Сергей Львович Пушкин

      (с портрета К.К. Гампельна, 1824 г.)

      Почти через четверть века после того, как Пушкины жили у Харитонья в Огородниках, в 1830 г. поэт принимается за автобиографию. Он набрасывает «Программу автобиографии», в которой описание своего детства он начинает именно отсюда: «Первые впечатления. Юсупов сад». И в это же время он сочиняет стихотворение «В начале жизни школу помню я», где рисует восхитительную картину сада:

      Николай Борисович Юсупов

      (с картины кисти И.Б. Лампи, 1790-е гг.)

      И часто я украдкой убегал

      В великолепный мрак чужого сада,

      Под свод искусственный порфирных

                                                              скал.

      Там нежила меня теней прохлада;

      Я предавал мечтам свой юный ум,

      И праздномыслить было мне отрада.

      Любил я светлых вод и листьев шум,

      И белые в тени дерев кумиры,

      И в ликах их печать недвижных дум.

      Все – мраморные циркули и лиры,

      Мечи и свитки в мраморных руках,

      На главах лавры, на плечах порфиры —

      Все наводило сладкий некий страх

      Мне на сердце; и слезы вдохновенья,

      При виде их, рождались на глазах.

      Один (Дельфийский идол) лик младой —

      Был гневен, полон гордости ужасной,

      И весь дышал он силой неземной.

      Другой женообразный,

                                       сладострастный,

      Сомнительный и лживый идеал —

      Волшебный демон – лживый,

                                            но прекрасный.

      Пред ними сам себя я забывал;

      В груди младое сердце билось – холод

      Бежал по мне и кудри подымал.

      Безвестных наслаждений ранний

                                                            голод

      Меня терзал – уныние и лень

      Меня сковали – тщетно был я молод.

      Средь отроков я молча целый день

      Бродил угрюмый – все кумиры сада

      На душу мне свою СКАЧАТЬ

<p>4</p>

Тынянов Ю.Н. Пушкин. М., 1988.