Куприян перешагнул через плетень, прошел по мокрым, рыхлым и липким грядкам, спотыкаясь о сухие кочки прошлогодней капусты, не видные в темноте; потом перескочил канаву, чуть не упал и пошел огородом к одинокому, полуразвалившемуся сараю, который черным пятном вырисовывался на бледном фоне ночи. За сараем виднелись угрюмо шатающиеся метелки сухого камыша. Там начиналось болото, а за ним опять поле. Возле сарая торчала чахлая березка, лишенная листьев, плаксивая и жалкая.
Куприян подошел и прислушался. Внутри было тихо, но ему сейчас же показалось, что в этой тишине есть кто-то живой, пристально следящий за ним из темноты.
– Васька! – тихо позвал Куприян.
Никто не ответил, только березка скрипнула.
– Васька, я… Не признал? – повторил он.
– И то… Иди, – ответил сдавленный голос так близко от него, что Куприян вздрогнул.
– Ишь ты… притаился! – усмехнулся он и полез в сарай.
Здесь было совсем темно, пахло сухим сеном и лежалой пылью. Шум дождя, барабанившего по соломенной крыше, был сильнее и резче.
– Где ты там? – спросил Куприян. Кто-то зашевелился в глубине.
– Сюда… Да на оглоблю не напорись, – отозвался Васька.
Куприян полез на голос прямо по сену и наткнулся на человека.
– Тише ты, черт! – огрызнулся Васька и затем весело спросил: Откелсва? Дело сделал?
– Продал. Твоих шестнадцать…
– Ловко! – радостно прищелкнул пальцами Васька.
Куприян возился в сене, устраиваясь поудобнее.
– Не ворошись, – заметил Васька.
– Обмок.
– Дело привычное, – беззаботно отозвался Васька.
– Мокрень, – жаловался Куприян, начиная дрожать от мокрого армяка, казавшегося теперь, в тепле клуни, холоднее и противнее.
– Обсушимся… во!..
Васька с торжеством что-то показал в темноте.
– Что? – спросил Куприян, постукивая зубами.
– Водка, – коротко пояснил Васька, – она самая. Мы, брат, об этом положении отлично известны… Случалось… Хлебни, – глотку обожгешь и чудесно! Во!..
Послышалось бульканье. Куприян сплюнул.
– Ирод!
Васька засмеялся.
– Важно! Так по суставам и прошло. Друг сердечный, хлебни малость! Уважь! – лез он в темноте на Куприяна.
– Отчего не уважить! – усмехнулся Куприян. Он с жадностью пил водку, чувствуя, что дрожь утихает с каждым глотком.
– Важно, – приговаривал Васька, – добре… эх! Ты, брат, этак всю водку выхлещешь! Ну-у… что… Васька беспокойно зашевелился.
– На.
Васька ловко перехватил посудину и опять забулькал водкой.
Куприяну стало лучше; дрожь почти улеглась, и СКАЧАТЬ