Фатум. Том четвёртый. На крыльях смерти. Андрей Леонардович Воронов-Оренбургский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ на исходе, и отряд начинала томить нарастающая жажда. Покуда пересекали плоскогорье, им ни разу не попался ручей или родник. Под копытами шуршала лишь жесткая трава да растрескавшаяся земля. На горячих камнях грелись змеи и ящерицы-тейю, в воздухе звенела мошкара, от которой не знали покою ни животные, ни люди.

      Спустившись в долину, казаки приметили впереди себя большое стадо антилоп, бредущих к югу.

      – Вот и славно, братцы! – обернулся обрадованный десятник.– Утолим жажду еще до обеда – зверье-то на водопой тянется.

      Спекшиеся от зноя люди с облегчением расправили усталые плечи. Надежда на близкую воду заставила охотней рысить и уставших лошадей.

      * * *

      У небольшого озера, что голубой подковой лежало среди холмистой равнины, стояли клубы пыли. У воды длинными вереницами жались тонконогие антилопы, олени, воздух пестрел от галдящей птицы…

      Вдруг, точно по команде, все головы повернулись в сторону бурых холмов, точеные ноги напряглись, уши стали торчком. Еще мгновенье, другое – и многие сотни быстроногих кочевников беспорядочной лавиной понеслись на восток, где открывался прозрачный и чистый горизонт.

      Отряд приветствовал озеро радостными возгласами, шумно въезжая верхами в долгожданную воду.

      – Эх, щас бы тусклое окошко родной русской баньки! – мечтательно протянул Худяков, толкая в бок притихшего Щербакова.– Да не в этой жаре и пылище… А пробежать бы босячком меж сугробов по дорожке, что к баньке ведет. А она, родная, парит, шельма, берлогой… Там, брат, душа и без вина взыграет!

      – Может, хватит?– Щербаков хмуро омыл лицо и шею.– Вечно начнешь в блин раскатываться, душу на-изнанку выворачивать. Ну-к, помоги седло снять, пряжку с подпругой перекрутило…

      Худяков умело помог товарищу, но мечтанья свои в клеть не загнал:

      – Дурак ты дурак, Иваныч, душа у тебя, что зачерствелый хлеб… Уж я б попарил тебя вволю… В парную-то, Николай, надо что конь в поле влетать, на полкй, бывалоче, разомлеешь от пара – благодать… Жена плеснет квасцу, шоб в душе огонь не ленился, шоб хворь, значит, отлетела с листвой, понимаешь? А уж как квасок вспучится на каменке, тут уж держись… На, возьми мою щетку, у меня волос жестче,– Худяков протянул «чесак».– Эй, у тебя кобыла спину, что ли, сбила? Нет? Гляди, это дело нешуточное, не угробь свои «вторые ноженьки».

      – Ладно учить! Чай, не сопляк… – Щербаков любовно похлопал по атласной шее свою «Аннушку». И принявшись вычесывать ее гриву, царапнул Сергея вопросом: —Ну, ты, чего споткнулся… Чо там про женку свою трепал?

      – Да я вон гляжу, Иваныч,– Худяков прыснул в кулак, весело и хитро щуря глаза,– кобыла твоя чой-то лыбится…

      – Да тебя, дурака, увидела.

      – Да, я не про нее… Я о бане тебе говорил. Как хлебушком-то в ней пахнет, солнцем и деревом! Душа, будто в церкви, от грехов очищается, когда жар медведем ворочается, а веник чертом пляшет по спине… Чистый рай. А ты как же, Иваныч, «Аньку» свою выкупал, СКАЧАТЬ