за утерянные ключи голову, наконец, оторвёт, и правильно сделал бы, т.к. моя жена эти ключи, бесхозно лежащие на столе, в коридоре видела. «Я не взяла их, чтобы отдать в регистратуру, считая, что кто-то специально положил из сотрудников», – сказала мне жена. Конечно, я это не сообщил идиотам! «Вообще-то, я с ним немножко согласен», – произнёс нерешительно главный врач Зауэр, кивнув в мою сторону. «Так, мы ничего не теряем, – успокоил я коллектив, – если у меня не получится, то все ваши варианты ещё применимы! А вот, если вы напугаете больного, оскорбите его, то если он даже взял, скорее выбросит от страха, чем отдаст!». Все как будто согласились с моими доводами. «Быстрее, спасайте клинику! Бехзаду плохо, он сейчас всех убьёт!» – разбудила меня ночью перепуганная медсестра. «Почему – Бехзаду плохо?! Это другим плохо! – поправил я ее. Сбежав по лестнице в вестибюль, увидел сидящего на полу Бехзада. Он стучал кулаком по полу и громко орал, как будто объявил джихад: «Убью, всех убью! Зибенкотена убью!». В углу прижалась кучка не спящих ещё больных, из нескольких немецких мужчин и женщин! Они боялись, что-либо сказать или пошевелиться, чтобы иранец Бехзад не привёл в исполнение свой «джихад». Медсестра закрылась на ключ в сестринской! Один иранец вогнал в страх всю немецкую клинику! Быстро подойдя к Бехзаду, взяв его под руку, сказал: «Пойдём, раскажи, что произошло!». Бехзад поднялся, и пошёл на полусогнутых, как ребёнок в детский сад, продолжая кричать, что всех убьёт. Чувствовалась в нём звериная сила – вес больше центнера! «Откормился на русских хлебах!» – сказали бы в России! Повёл я этого дикого барана в сестринскую! Проходя мимо пластиковой двери, Бехзад не забыл ударить по ней кулаком, да так, что стенка зашаталась, и стекло разлетелось вдребезги. Такой же удар пришёлся и по сестринской двери! Это не успокоило, а ещё больше напугало медсестру. «Откройте, мы к вам хотим с Бехзадом», – попросил я. Перепуганная немка приоткрыла дверь, и ей повезло, что успела отскочить от неё! Бехзад ещё раз ударил по двери. «Всё, успокойся! – сказал я ему твердо. – Завтра я во всём разберусь! Что с тобой случилось?». «Зибенкотен сказал, чтобы я ключи отдал, и он знает, что я их украл! – орал Бехзад. – Я убью его, убью Зибенкотена!». «Да, да, – подтвердила медсестра, – Зибенкотен сказал это в коридоре, когда уходя домой, встретил по пути Бехзада». «Я не украл! Клянусь, не украл!» – плакал Бехзад. «Знаю, что ты не украл! Завтра я с Зибенкотеном разберусь!». «Когда вы меня попросили, чтобы я ключи искал, то клянусь, искал их, но не нашел». «Я знаю, если бы думал что ты их украл, я бы тебя не попросил их найти! – объяснил я Бехзаду. – А сейчас один укол, чтобы ты успокоился, и я сам завтра разберусь во всём!». Медсестре велел набрать в шприц 5 мл диазепама. На расстоянии подала она мне шприц, боясь подойти к Бехзаду, как к раненому зверю. Закатал быстро Бехзаду рукав, и ввёл внутривенно диазепам! Через пару минут, Бехзад мирно храпел в сестринской! Пришлось его в соседнюю комнату – электрокардиографии вынести. Больные видели, как я Бехзада отвёл, а
СКАЧАТЬ
