Юношеские годы Пушкина. Василий Авенариус

Чтение книги онлайн.

      – Говорите, Пущин, – сказал Чириков.

      – Прежде всего, господа, – начал Пущин, – обращу ваше внимание на то, что мы здесь не одни. Меж нас, лицеистов, должен происходить суд – и что же? Какой-то молокосос-пансионер преспокойно слушает нас, подсмеивается над нами.

      Все взоры обратились на Левушку Пушкина. По смешливости своей он, действительно, от души потешался также эпиграммами на Кюхельбекера; теперь же, сделавшись предметом общего внимания, он рад был сквозь землю провалиться. Прежде чем поднявшийся среди лицеистов ропот возрос до угрожающего протеста, пансионерик благоразумно юркнул в кусты и исчез.

      – Может быть, и я здесь лишний? – спросил Сергей Львович, делая также шаг назад.

      – Нет, папенька, вы-то оставайтесь! – поспешил остановить его старший сын. – Пансионеру нельзя было присутствовать при нашем самосуде. Но ваше присутствие нам даже лестно. Не правда ли, господа?

      – Н-да, конечно… – нерешительно подтвердило несколько голосов.

      – Это был первый пункт, – продолжал Пущин. – Второй пункт следующий: не вы ли сами, Сергей Гаврилыч, всегда твердили нам, что всякий спор нам лучше решать промеж себя, без всякого чужого посредничества?

      – И повторяю опять то же, – сказал гувернер.

      – Ну вот. Стало быть, отчего же нам и теперь не поладить одним, без вас?

      – Сделайте одолжение, господа. Я, пожалуй, на время совсем удалюсь…

      – Нет, нет, зачем! Чем более беспристрастных свидетелей, тем суд у нас будет справедливее и строже. Наконец, третий пункт: чего же требует от нас противная сторона? Каков спрос, таков и ответ.

      Атаман противной стороны, Комовский, выступил вперед.

      – Пускай Пушкин формальным образом извинится перед Кюхельбекером.

      – Извини, Виля… – начал Пушкин, подходя к обиженному.

      Миролюбивый по природе, Кюхельбекер готов был уже принять протянутую руку, когда Пушкин докончил свою фразу:

      – В другой раз я не стану прыгать, а заставлю тебя самого прыгнуть – через ножку.

      – Вот он всегда так! – воскликнул Кюхельбекер, отдергивая руку. – Разве с ним можно мириться?

      – Так вот что, господа, – выступил с новым предложением Комовский, – пускай Пушкин станет также в позицию, а мы все перепрыгнем через него. Долг платежом красен.

      – Вот это так: на это я согласен! – обрадовался Кюхельбекер.

      – А я – нет, – сказал Пушкин. – Я, Колумб, открыл Америку, а ты, Америго Веспуччи, хочешь пожать мои лавры!

      – Лавры неважные, – вступился миротворцем Пущин, – да и не всякому же быть Колумбом. Я, господа, предлагаю среднюю меру. Теперь наш черед был в городе. Кого из нас запятнают, тот пусть и становится в позицию. От Кюхельбекера зависит попасть в Пушкина.

      После некоторых еще препирательств предложение Пущина было принято большинством голосов. Комовский с Кюхельбекером и прочими полевщиками удалились в поле, тогда как граф Броглио с Пушкиным СКАЧАТЬ