Конъюнктуры Земли и времени. Геополитические и хронополитические интеллектуальные расследования. Вадим Цымбурский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Зато во времена больших всплесков европейского милитаризма фазы нашей геополитики сменяются головокружительно быстро. В 1792–1815 годах Россия за 20 с небольшим лет переходит от участия в европейской игре на правах респектабельного, но вспомогательного партнера – через отражение грозной западной агрессии – к гегемонии над значительной частью Европы. С 1895 по 1945-й за пятьдесят лет она переживает конец первой «евразийской интермедии», полный «похитительский цикл» 1906–1921/23 годов, всю вторую «евразийскую интермедию» 1921/23– 1939 годов и, наконец, событийно большую часть нового «похитительского цикла», от союзнической роли в ликвидации Версальской системы – через отбивание агрессии – к новому широкомасштабному наползанию на Запад. Она как бы черпает из европейской истории темп своих геополитических перипетий [Цымбурский 1997а].

      Таким образом, на данном направлении исследований концепция «острова России» эволюционирует от геополитики к хронополитике, давая инструментарий для моделирования взаимосвязанной геостратегической ритмики двух объектов: Евро-Атлантики, с ее «экспансивными» и «депрессивными» военными циклами примерно равной длительности, и России, чья политика характеризуется сюжетно-изоморфными циклами переменной длины. Отсюда возможность со всеми оговорками наметить экстраполирующий прогноз на ближайшие десятилетия. Современная ситуация на Балканах, в Восточной Европе, на Среднем Востоке, на Тихом океане сигнализирует о приближении нового большого милитаристского «горба», когда лидирующие силы Запада скорее всего попытаются реализовать значительные миросистемные и геополитические проекты, в том числе в отношении «советского наследства» на Великом Лимитрофе. Но это – милитаристский «горб» в рамках «депрессивного» цикла, с его зауженным эталоном военного успеха как выторговывания все новых частных уступок и профитов по схеме stop and go. Россия же, скорее всего, надолго застряла в «островном», контревразийском статусе, выступая не претендентом на гегемонию, но противником любой чужой гегемонии на прилегающих к «острову» «проливах» Великого Лимитрофа. Похоже, у нее достаточно долго просто не будет шансов возобновить любые «европохитительские» поползновения. Это не значит, что нынешние границы «острова» навечно останутся неизменными. Но даже если в среднесрочной перспективе (10–20 лет) мы столкнемся с неким расширением России, это будет именно экспансия «острова», более последовательно устанавливающего свой контроль над прилегающим «шельфом», а отнюдь не расточение России в континентальном гроссрауме. Границы могут сдвинуться, но паттерн пребудет устойчивым – и в этом шанс для страны вырваться из хронополитической мертвой зыби ее имперской стратегии.

      И наконец, в развитии «Острова России» сама собой обозначилась четвертая, первоначально непредвиденная исследовательская отрасль, о которой надо поговорить особо, – прямо открывающая доступ из геополитики в культурологию и иные области «наук о духе».

СКАЧАТЬ