На Москве (Из времени чумы 1771 г.). Евгений Салиас-де-Турнемир

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ беззубая, с провалившимся ртом, с маленьким, сморщенным и коричневым лицом, с мутными кровавыми глазами; седые лохмы выбились из-под платка; тощая, черная шея с руку толщиной, костлявые, длинные, как крючья, руки. Она приковыляла, злобно взглядывая на Ивашку, будто он чем-то обидел ее, и хрипнула, тыча клюкой вперед.

      – На Москву сюда?

      – На Москву, – вестимо, вот прямо по дороге.

      – А ты не обмани, а то я тебе палкой… – прохрипела она.

      – Чего обманывать, бабушка. Вот она, Москва-то.

      – Где она? не ври! энти тоже врали: вон она… Где она? Пустая дорога… а бают: вон она!

      – Да тебе Москву надо?

      – Вестимо. Треклятую, будь ей пусто… провались она… Господь ее разрази! Растреклятая! ни дна б ей, ни покрышки… Провалиться ей в преисподнюю, – злобно, почти задыхаясь, проговорила старуха.

      – Что ты, бабушка, что так! Вишь, гляди, какая она! что храмов Божиих! вишь, какое от них сияние.

      – Проклятая она! Проклятое место… – продолжала выхрипывать старая, и, подняв клюку, она яростно грозилась в воздухе.

      «Ишь какая сердитая! – подумал про себя Ивашка. – Обожди, я тебя подвезу. Вот покормится лошадка, и поедем».

      Старуха помолчала, поглядела Ивашке в лицо своими красными глазами, проворчала что-то сердито и, не сказав спасибо, села на край саней.

      – Тебе что надо в Москве? – заговорил Ивашка.

      – Алеха у меня там.

      – Сын, что ли?

      – А ты не озорничай, – побью…

      – Вишь, какая! Ничего спросить нельзя.

      – Надо, спешить надо! – ворчала старуха, – а то помрешь, так и не скажешь разбойнику… Не будет ничего знать, а это дело сам отец диакон все знает, когда солдат помирал, то при нем наказывал. Алехе все… Убью я его, озорника, разбойника!

      И старуха опять подняла свою палку и опять стала грозиться.

      «Ишь! – подумал Ивашка, – знать, из ума выжила».

      – Да, спешить надо, – бормотала старуха, – ноне еще хуже… жгет… горит… Утрось легла, так среди дороги легла, думала – помираю… Разбойники!..

      – Хвораешь, что ли?

      – Хвораешь! – сердито отозвалась старуха, и одним движением злобным и быстрым она распахнула полушубок и платье. Ивашка, при виде ее обнаженной груди и плеча в пятнах и язвах, невольно отодвинулся от старой.

      – И чего кажешь!.. Ну тебя совсем! – выговорил он.

      И Ивашка вдруг осерчал на старуху и на весь мир Божий. Бурча со зла и бранясь, он заложил скорей лошаденку, впустил старуху в сани, сел на откос, поодаль от нее, и погнал лошадь рысцой.

      Старуха начала тотчас подремывать и клевать носом, потом скорчилась, свернулась клубком, как собака, на дне саней и скоро лежала почти без признаков жизни.

      «Знать, пристала старая, много верст, видно, ушла, – подумал Ивашка. – А ну вдруг померла, мертвое тело ввезешь в столицу – прямо в Сибирь! Этакие старые, случается, помирают вдруг. СКАЧАТЬ