На Москве (Из времени чумы 1771 г.). Евгений Салиас-де-Турнемир

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ своего врага, он не выдержал и стал говорить резко.

      – Который же у вас, мой любезный сотоварищ, – сказал Риндер, – почитается самым чумным… первосортным? Покажите мне его.

      – Да любой. Их теперь пять человек.

      И Шафонский провел Риндера в одну палату.

      – Ну, вот вам и первый – Медведев. Вчера заболел. Вот вам старик.

      Риндер осмотрел старика презрительно и стал доказывать Шафонскому, что это совсем иная болезнь и последствие дурного поведения.

      – Да ведь ему семьдесят лет! – воскликнул Шафонский, – да, наконец, я его знал три года, а вы его в первый раз видите…

      – На нем, господин сотоварищ, – язвительно выговорил Риндер, – даже самых простых признаков этой болезни, вами накликиваемой на нас, грешных, нету.

      – Чего вам угодно? Пятен? Извольте… пожалуйте… Вы уж его видели… Пожалуйте… – уже громко, резко, вне себя говорил Шафонский.

      И он повел Риндера в другую горницу. На постели лежал человек средних лет, в забытья.

      – Иван! поднимись… сядь! – сказал Шафонский. – Аврамов! – продолжал он, – слышишь что? Сядь!

      Но, нагнувшись ближе, доктор увидал, что больной в полном забытьи.

      – Вот-с! – воскликнул Шафонский, – час тому назад еще он был в памяти, а теперь, видите?!

      И доктор позвал двух солдат, велел повернуть больного, поднять белье на спине и указал немцу довольно большие темно-багровые пятна.

      – Хорошо-с этот? Тоже, по-вашему, та болезнь?

      Ривдер поглядел внимательно, потом еще презрительнее сжал свои тонкие губы и вымолвил, посмеиваясь:

      – Это очень страшная болезнь… Действительно очень редкая. Она называется по-вашему, по-русски, пролежни.

      Шафонский оторопел, развел руками и даже слегка рот разинул.

      – Ну, это, позвольте вам заметить, – выговорил он после минуты молчания, – уж просто наглость!

      Риндер вспыхнул. Губы его, сжатые, раздвинулись и задрожали.

      – Да-с! – вне себя кричал уже Шафонский на весь госпиталь. – Это наглость, за которую вашего брата, доктора, когда он так ошибается или так соврет, гонят в шею!

      И Шафонский, не помня себя, поднял руку, как будто хотел на деле показать Рейдеру, что в данном случае следует сделать.

      – Пролежни! Когда человек заболел третьего дня… Пролежни! Когда человек заболел третьего дня… Пролежни в три дня!

      – Да ведь это вы говорите, что три дня!.. – закричал тоже и Риндер.

      – Да-с, я говорю. Я еще никогда не лгал так, как лгут немецкие доктора.

      – Говорить, что это чума – есть преступная ложь!.. – все более озлобляясь, крикнул Риндер.

      – Да-с, да-с! чума, чума и чума! Вот эта самая! – указал Шафонский дрожащей рукой на больного.

      – Ну, так тогда какая-нибудь особенная, другая, – зеленея от злости, произнес Ринде СКАЧАТЬ