Срезки. Земля, с которою вместе мёрз. Валентин Колясников

Чтение книги онлайн.

      Через два дня стало известно: Скачков, не приходя в сознание, умер. Шадрин, было, взялся написать о трагедии. Но в районной горно-технической инспекции, которая проводила расследование, ему сказали: «Вы что, Виктор Кирьянович, решили и себя, и нас уволить с работы и отдать под суд? Вы посмотрите в свои голубые книжицы, которые присылает Вам цензура, там такие факты – в перечне запрещённых публикаций». Виктор убедился, что инспектора были правы. Случай не распространился далеко и по устным источникам.

      Саша похоронила мужа на Кубани.

      Родители с обеих сторон уговаривали её остаться дома. Но она и слышать не хотела об этом: с Тундровым её связывало многое, и бежать она оттуда не намерена. Отдав все почести мужу и выплакав горе, она возвратилась в Тундровой.

      Боль утраты долго не отпускала её. Утешение находила в работе. Работа была её отдушиной. В осиротевшем жилье появлялась ближе к полуночи и покидала его рано утром. Товарищи Валерия сделали, казалось, невозможное и добились своего: через полгода после случившегося Саше выделили благоустроенное жильё. Какой ценой оно ей досталось?!

      И вот сейчас в этой квартире, оторвавшись от подушки и смахнув ладонью набежавшие на щёки слёзы, Александра Николаевна, как бы обращаясь к кому-то, рядом сидящему, мысленно спросила: «Кто мне может ответить на вопрос: почему гибнут хорошие люди? Кто может объяснить такое? Неужто в том и есть рок их судьбы, потому что они хорошие? Что можно сделать, чтобы хорошие люди жили долго? Чтобы потомство размножалось только от них и следовало их правилам жизни?»

      В последнее время она всё чаще и чаще задавала себе эти вопросы. Но ответа не находила. Потому мучилась. И это заявление об уходе из райкома. Для себя она твёрдо решила: поступила верно. В школе она принесёт больше пользы, будет делать всё возможное, чтобы от неё уходило в жизнь как можно меньше авиловых.

      В этом её главное заблуждение, хотя честное. Она ещё не поняла очень важное: со сложностями общепринятой жизненной системы бороться пока почти невозможно.

      Мысли, против её воли, вновь возвращались к Шадрину. Отделаться от них она не могла.

      Через месяц Шадрина переправили из Магадана в Москву. Он стал пациентом профессора Верейского. Гавриил Моисеевич здесь продолжил сложные операции, начатые его коллегами ещё в Магадане.

      В очередной утренний обход больничных палат профессор сказал Шадрину:

      – Виктор Кирьянович, с Вами, надеюсь, дело проясняется – резать Вас больше нет необходимости. И так Вас прилично испластали. Вы хоть знаете, сколько раз мы Вас резали? По глазам вижу – не знаете. И хорошо. Молитесь Богу и Таранову с Хворостовым. Вы им обязаны возвращением с того света. Если бы не они, то Ваша мать давно отслужила бы по Вас панихиду. Она, надеюсь, у Вас верующая?

      – Иконы при частых переездах где – то затерялись, – Шадрин попытался поддержать разговор и выдавить подобие улыбки. – Но от Бога не отказывается. Правда, на стотысячный Шадринск, где живут родители, одна церковь сохранилась. Мать ходит СКАЧАТЬ