Люди сороковых годов. Алексей Писемский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ главах моих я довольно подробно упомянул о заезде к Есперу Иванычу и об сыгранном театре именно потому, что это имело сильное нравственное влияние на моего маленького героя. Плавин с ним уж больше не жил. Громадное самолюбие этого юноши до того было уязвлено неудачею на театре, что он был почти не в состоянии видеть Павла, как соперника своего на драматическом поприще; зато сей последний, нельзя сказать, чтобы не стал в себе воображать будущего великого актера. Оставшись жить один, он нередко по вечерам призывал к себе Ваньку и чету Симоновых и, надев халат и подпоясавшись кушаком, декламировал перед ними из «Димитрия Донского»:[29]

      Российские князья, бояре, воеводы,

      Пришедшие на Дон отыскивать свободы!

      Или восклицал из катенинского Корнеля, прямо уже обращаясь к Симонову:

      Иди ко мне, столб царства моего!

      Вообще детские игры он совершенно покинул и повел, как бы в подражание Есперу Иванычу, скорее эстетический образ жизни. Он очень много читал (дядя обыкновенно присылал ему из Новоселок, как только случалась оказия, и романы, и журналы, и путешествия); часто ходил в театр, наконец задумал учиться музыке. Желанию этому немало способствовало то, что на том же верху Александры Григорьевны оказались фортепьяны. Павел стал упрашивать Симонова позволить ему снести их к нему в комнату.

      – Чтобы генеральша чего как… – произнес тот обыкновенное свое возражение.

      – Но ведь я не шалить ими и не портить их буду, а еще поправлю их, – толковал ему Павел.

      – Это так, какие уж от вас шалости, – говорил Симонов и потом, немного подумав, прибавил: – Берите, ничего!

      И сам даже с Ванькой стащил фортепьяны вниз.

      Павел сейчас же их на свои скудные средства поправил и настроил. В учителя он себе выбрал, по случаю крайней дешевизны, того же Видостана, который, впрочем, мог ему растолковать одни только ноты, а затем Павел уже сам стал разучивать, как бог на разум послал, небольшие пьески; и таким образом к концу года он играл довольно бойко; у него даже нашелся обожатель его музыки, один из его товарищей, по фамилии Живин, который прослушивал его иногда по целым вечерам и совершенно искренно уверял, что такой игры на фортепьянах с подобной экспрессией он не слыхивал. В гимназии Вихров тоже преуспевал немало: поступив в пятый класс, он должен был начать учиться математике у Николая Силыча. Переход этот для всех гимназистов был тяжким испытанием. Дрозденко обыкновенно недели две щупал новичков и затем, отделив овец от козлищ, с первыми занимался, а последних или держал на коленях, или совсем выгонял из класса. Павел выдержал этот искус блистательно.

      – Пан Прудиус, к доске! – сказал Николай Силыч довольно мрачным голосом на первом же уроке.

      Павел вышел.

      – Пиши!

      Павел написал.

      – В чем тут дело?

      Павел сказал, в чем тут дело.

      Николай Силыч, в знак согласия, мотнул головой.

      – Что ж из оного выходит? – продолжал он допрашивать.

СКАЧАТЬ