Живая вода времени (сборник). Коллектив авторов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ знал, я знал, что он это прозевает. Я так и знал, что он пойдет под ферзя. А я – бац. А? Я – бац – и все. Всякое даяние да благо и всяк дар свершен свыше.

      Это Шакал бессовестно повторяет тоже принятую между нами фразу, которой Листенко же нас и научил и которая означает, что противник нечто непозволительно зевнул, но что зевок не будет прощен. Ход не будет возвращаться.

      – Ну зевок, давай переиграем, – выдавливает из себя Листенко, не поднимая головы.

      – А-а-а-а, – подхватывает Шакал, не успел тот закончить. – Это не зевок. Вы же не просто отдали. Это же шах.

      – Сам говорит, зевок, а сам говорит, не зевок, – угрюмо снисходит до спора Листенко.

      – Я не говорю, что зевок! Я не говорю, что зевок! Пацаны, скажите! Пацаны, скажите! Это не зевок!

      – Это не зевок, – подтверждают двое-трое из нас.

      – Что же ты, папа, ему проигрываешь, – эдак серьезно подначивает отца его дочь, шестнадцатилетняя Эльза, незаметно подошедшая к толпе у лавки. – Шакаленок, опять выиграл?

      – Я тебе не Шакаленок, тоже мне.

      – Ну ладно.

      – Да иди ты. А вы ходите! Николай Николаевич, ходите!

      – Да чего ходить, ну? Зевок же.

      – Нет, ходите.

      – Папа, тебя мама зовет, – жеманно говорит Эльза. Почему она Эльза? Да потому же, что некто во дворе же – Ромуальд, некто – Эльвира.

      Так баловались наши русские родители в тридцатые годы.

      Эльза – если разобраться, красивая девушка светлого северного типа; нос слегка с горбинкой, золотая заметная коса. Черты, как говорится, слегка мелковаты, подбородок чуть пухл; ну, что делать. Из тех, о коих охота сказать не красивая, а красивенькая. Чуть сутуловатая. Ну что делать, опять-таки.

      Но она старше почти всех нас и играет в нашем этом сообществе роль такой лидерши… атаманши.

      Так бывает в ребячьем мире…

      При ее появлении мы слегка умолкаем как бы.

      – Сейчас, – бурчит папа.

      – «Гестапо», – шепчет некто с хихиканьем.

      Листенко свою очень толстую решительную жену называет «мое гестапо». «Вон мое гестапо идет, надо уходить».

      Все хихикают.

      Эльза важно молчит, ожидая: мол, я сказала – и жду.

      Жду я.

      Листенко думает.

      – Папа, – сквозь зубы, напряженно говорит Эльза: отвернувшись, не глядя на пацанов. Выходит, в очередной раз проверяется ее лидерство.

      Листенко молчит и думает.

      Оно ясно: ему неудобно уходить от проигранной партии.

      Надо бы сначала сдаться, а потом уйти, но и это ему непросто.

      Подходит, руки назад, и отец Шакала: умный коренастый физхимик с этой вечно-уничижающей улыбкой на слишком алых устах. Вид у него всегда: мол, и смешны ж вы, сограждане.

      Раздвинув плечами пацанов, он взглядывает на доску.

      Все замолкают, ожидая острот.

      – Да, СКАЧАТЬ