Небо, «штурмовик», девушка. «Я – „Береза!“ Как слышите меня?... Анна Тимофеева-Егорова

Чтение книги онлайн.

      – Э-э, какая шустрая, оказывается, а комсомол уверял, что она смущается. Сразу не куда-нибудь, в летную требует…

      Кто-то из-за стола буркнул:

      – Рановато, по возрасту не подходит, годок подождать надо.

      Что за притча: из-за возраста меня в золотошвейки не принимали, из-за возраста из шахты выпроваживали… И вот опять, когда я, сделав подлог, прибавила себе два года, – опять по возрасту не подхожу?

      – Пойдешь пока на планер…

      – А что это такое?

      – Не знаешь? Странно… Это летательный аппарат. Ну как тебе попроще объяснить: самолет без мотора…

      – Так, значит, я напрасно о моторе мечтала? – вырвалось у меня, я подошла к столу вплотную и заговорила быстро-быстро, обращаясь, по существу, лишь к летчику:

      – Планер планером, а мне на самолет надо… Ведь я же очень, поймите, очень летать хочу…

      – В этом году полетаете на планерах, понравится – в летную группу переведем. Следующий!

      Закрыв за собой дверь, я бессильно опустилась на кем-то любезно подставленный стул. Со всех сторон сыпались вопросы: «Ну, как там?», «Куда тебя?», «Строго спрашивают?»…

      Всю зиму мы занимались теорией. Совмещать работу, учебу на рабфаке и в аэроклубе было трудно. Но мы с Тосей ухитрялись и в кино сходить, и даже изредка на танцы. Над нашей шахтой шефствовал Театр оперетты, и нам часто давали билеты на спектакли. Нашим кумиром был артист Михаил Качалов, и я даже была влюблена в него, стараясь попасть на спектакли с его участием и сесть поближе к сцене.

      Ранней весной мы стали ездить в село Коломенское на практику. Говорили, что когда-то именно тут холоп Никитка, соорудив себе крылья, прыгнул с высокой колокольни. Там с крутого берега Москвы-реки мы взлетали и парили на планерах. Конечно, по меркам нынешнего времени все делалось весьма примитивно. Планер УС-4 устанавливали на крутом берегу, и он закреплялся штырем. В кабину садился курсант, а остальные спускались на склон, брались за концы амортизаторов, прицепленных к планеру, и по команде инструктора: «Натяги-вай!» – растягивали их, чтобы «выстрелить» сидящего в кабине безмоторного аппарата, как из рогатки.

      Чтобы побыть в воздухе 2–3 минуты, а остальное время так вот натягивать амортизаторы планера, отработав смену в шахте, все лето, каждый день я ездила в Коломенское. К осени на шахте уже в наклонном стволе в ноздри ударил уютный запах теплой сырости, малярки и лака. Запах отделочных работ, верный признак того, что дело близится к завершению, рождал в груди приятные чувства. Ощущение чего-то праздничного, волнительного сопровождало нас, когда мы шли по почти готовому перрону станции. А ведь стены станции еще стояли «раздетыми», еще несли и несли вниз тяжелые ящики с электрооборудованием. Вчерашние арматурщики, мы занимались облицовкой – это было привычным явлением для тогдашнего метро. Люди хотели возводить станции от начала до конца и осваивали несколько смежных специальностей…

      В СКАЧАТЬ