Огнепад: Ложная слепота. Зеро. Боги насекомых. Полковник. Эхопраксия. Питер Уоттс

Чтение книги онлайн.

      – Джеймс? – рявкнула Бейтс. – Джеймс!

      Не Джеймс. Маленькая девочка в женском теле, заключенная в бронированный скафандр и напуганная до полусмерти.

      Дрон вытолкнул к нам ее свернувшееся в клубок тело. Бейтс бережно взяла лингвиста на руки.

      – Сьюзен? Возвращайся, Сьюзен. Все в порядке.

      Пехотинцы беспокойно кружились в воздухе, делая вид, что все под контролем и под прицелом. Аманда бросила взгляд на меня: «Бери Исаака», – и снова повернулась к Джеймс.

      – Сьюзен?

      – Н… не-ет, – тихо прохныкал девчоночий голосок.

      – Мишель? Это ты?

      – Там было оно, – прошептала девочка. – Оно меня схватило за ногу.

      – Уматываем. – Бейтс потащила Банду за собой через туннель. Один пехотинец остался позади, на страже у дыры; другой шел ведущим.

      – Его больше нет, – мягко проговорила Бейтс. – Тут больше никого нет. Видишь?

      – Его не-нельзя увидеть, – прошептала Мишель. – Оно не… не… невидимое.

      Мы отступали, и диафрагма скрывалась за поворотом. Пробитая в ее центре дыра смотрела на нас, как рваный зрачок огромного немигающего глаза. Пока она оставалась в поле нашего зрения, отверстие пустовало. Нас никто не преследовал. По крайней мере мы никого не увидели. В голове родилась фраза для какой-то бестолковой надгробной речи; выдернутая из подслушанной исповеди, она все вертелась в мыслях, и, как ни старался, я не мог ее прогнать.

      Исаак Шпиндель все же не прошел в полуфинал.

      Сьюзен Джеймс пришла в себя на обратном пути. Исаак Шпиндель – нет.

      В дезинфекционный купол мы заходили молча. Бейтс первой выбралась из скафа и потянулась к биологу, но Банда остановила ее взмахом руки и покачала головой. Они разоблачали тело; личности сменяли друг друга. Сьюзен сняла шлем, рюкзак и кирасу. Головолом отшкурил серебряную освинцованную пленку, покрывавшую все тело, от воротника до пят. Саша стянула комбинезон, оставив нагой бледную плоть. Только перчатки они не тронули: навеки чувствительные кончики пальцев поверх онемевшей кожи. И все это время Шпиндель остекленевшими глазами, не мигая, смотрел на далекие квазары. Я ожидал, что Мишель появится в свой черед и опустит ему веки, но она так и не вышла.

      «Не знаю, что надо чувствовать», – подумал я. Он был добрым достойным человеком. Хорошо ко мне относился, даже когда не знал, что я его слышу. Мы познакомились недавно, нельзя сказать, чтобы особенно сдружились, и все же… Я должен был тосковать по нему. Скорбеть.

      Мне следовало чувствовать нечто большее, чем тошнотворный, обессиливающий страх оказаться следующим.

      Сарасти не тратил времени попусту. Свежеоттаявший дублер Шпинделя встретил нас, когда мы вышли из люка. От него несло никотином. Регидратация еще не завершилась – на бедрах нового биолога колыхались мешки с физраствором, – но смягчить жесткие черты его лица она не сможет. СКАЧАТЬ