О дивный новый мир. Остров (сборник). Олдос Леонард Хаксли

Чтение книги онлайн.

      Директор терпеливо стал объяснять. Если младенцы теперь встречают розу ревом, то прививается это из высоких экономических соображений. Не так еще давно (лет сто назад) у гамм, дельт и даже у эпсилонов культивировалась любовь к цветам – и к природе вообще. Идея была та, чтобы в часы досуга их непременно тянуло за город, в лес и поле, и таким образом они загружали бы транспорт.

      – И что же, разве они не пользовались транспортом? – спросил студент.

      – Транспортом-то пользовались, – ответил Директор. – Но на этом хозяйственная польза и кончалась.

      У цветочков и пейзажей тот существенный изъян, что это блага даровые, подчеркнул Директор. Любовь к природе не загружает фабрики заказами. И решено было отменить любовь к природе – во всяком случае, у низших каст; отменить, но так, чтобы загрузка транспорта не снизилась. Оставалось существенно важным, чтобы за город ездили по-прежнему, хоть и питая отвращение к природе. Требовалось лишь подыскать более разумную с хозяйственной точки зрения причину для пользования транспортом, чем простая тяга к цветочкам и пейзажам. И причина была подыскана.

      – Мы прививаем массам нелюбовь к природе. Но одновременно мы внедряем в них любовь к загородным видам спорта. Причем именно к таким, где необходимо сложное оборудование. Чтобы не только транспорт был загружен, но и фабрики спортивного инвентаря. Вот из чего проистекает связь цветов с электрошоком, – закруглил мысль Директор.

      – Понятно, – произнес студент и смолк – в безмолвном восхищении.

      Пауза; откашлявшись, Директор заговорил опять:

      – В давние времена, еще до успения Господа нашего Форда, жил-был мальчик по имени Рувим Рабинович. Родители Рувима говорили по-польски. – Директор приостановился. – Полагаю, вам известно, что такое «польский»?

      – Это язык, мертвый язык.

      – Как и французский, и как немецкий, – поспешил другой студент выказать свои познания.

      – А «родители»? – вопросил Директор.

      Неловкое молчание. Иные из студентов покраснели. Они еще не научились проводить существенное, но зачастую весьма тонкое различие между непристойностями и строго научной терминологией. Наконец один набрался храбрости и поднял руку.

      – Люди были раньше… – Он замялся; щеки его залила краска. – Были, значит, живородящими.

      – Совершенно верно. – Директор одобрительно кивнул.

      – И когда у них дети раскупоривались…

      – Рождались, – поправил Директор.

      – Тогда, значит, они становились родителями – то есть не дети, конечно, а те, у кого… – Бедный юноша смутился окончательно.

      – Короче, – резюмировал Директор, – родителями назывались отец и мать.

      Гулко упали (трах! тарах!) в сконфуженную тишину эти ругательства, а в данном случае – научные термины.

      – Мать, – повторил Директор громко, закрепляя термин, СКАЧАТЬ