Далекое и близкое, старое и новое. Евгений Иванович Балабин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ третья... Некоторые садились в двух шагах. Другие, пролетая, обдавали брата ветром от своих крыльев, едва не разрушая укрытие брата. Вся эта туча красавок разговаривала, переходила с места на место, танцевала, подпрыгивала... Посередине пруда плавали утки. Наконец прилетели гуси. Сначала несколько штук, а вскоре за ними вторая стая, штук пятьдесят, села в тридцати шагах от брата. Он выждал, когда гуси сплывутся, и сделал по ним два выстрела. Первым выстрелом убил двух, вторым еще одного. Надо было видеть смятение и ужас такой осторожной птицы, как красавка. Взлетев и в ужасе крича, беспорядочно разлетаясь в разные стороны, они в первое мгновение заслонили собой небо и через минуту скрылись вдали.

      Грузиновский пруд принадлежал коннозаводчику Кубракову. Это самый большой, самый глубокий и широкий из всех наших прудов. Длина его версты три. Все берега обросли камышом, в котором скрывается птица. Посередине пруда огромные стада уток и много больших поганок. От нашего зимовника до этого пруда восемь верст, и потому он посещался реже других. По дороге в степи попадались дрофы, стрепета и перепела. Подойдя к пруду, мы открывали стрельбу по камышу. Утки шумно взлетали и, разбившись на стаи, начинали носиться над водой, потом улетали в Маныч, но, попробовав там горько-соленую воду, возвращались на пруд. Чем хуже была вода в Манычи, тем больше было уток на прудах.

      Как-то раз поехали на Грузиновский пруд большой компанией: братья Владимир и Филипп, я и дальний родственник Вася Трифанов. По инициативе Васи предприняли охоту на кубраковских свиней, пасшихся там в камышах и сильно мешавших охоте. Убили кабана и стали решать: что же с ним делать? Я и брат Филипп были еще маленькие, и наше мнение не имело значения. Спорили Владимир с Васей. Решили заехать на зимовник Кубракова, отдать им кабана и извиниться за неосторожную стрельбу. Положили кабана на дроги, полностью закрыли сеном и поехали на зимовник Кубракова. Наступила темная ночь. Подъезжая к зимовнику, струсили, побоялись, что будет очень ругать, и решили отвезти кабана к себе, чтобы завтра кучер отвез его к Кубракову с извинительным письмом от мамы. Въехали во двор зимовника, к дрогам подошел сам Кубраков и, разговаривая с братом, даже положил руку на кабана, но не заметил ничего подозрительного. Дали ему несколько уток, часть нашей добычи. Я дрожал, как в лихорадке. Дома нам за это страшно влетело. Мама грозила, что отберет ружья и совсем запретит охотиться. Утром отправили кабана Кубракову с извинением.

      На охоте мы часто мучились от жажды, которая при страшной жаре была невыносима. Один раз я был один пешком в Жеребковской Манычи, где изнывал от жажды. Несколько раз я пил горько-соленую воду в лимане, ел листья травы и камыша и, положительно, полуживой добрался до пруда, где вода была пресная. Я стал на колени на берегу и наклонился пить, но вода вся кишела водяными блохами, пить было противно, и я пошел дальше вдоль берега. Пройдя шагов тридцать, я остановился напиться, но блох было будто еще больше. Я снял фуражку, отогнал ею немного блох СКАЧАТЬ