Так говорил Каганович. Феликс Иванович Чуев

Чтение книги онлайн.

      – Возможно, написали за границей, что он плохо живет. Я думаю, что это не без ведома… Политическая штука. Акт политический.

      Мы немного помолчали.

      – Мы работали вместе, тридцать лет в ЦК, – заговорил Каганович. – Я познакомился с ним в революцию. В июле семнадцатого года, когда я приехал в Петроград. А он ведал информацией, информационным аппаратом ЦК. И вот я вместе с другими – Аросев11, Мальцев… А вы с ним как познакомились?

      – Я написал стихи, за которые меня ругали при Хрущеве. Большие неприятности были. До сих пор не напечатаны. Мне сказали, что он прочитал эти стихи, ему они понравились, и меня пригласили к нему.

      – Это очень похвально, – говорит Каганович, – что вы в то время написали такое стихотворение.

      – Это было время, когда обливали грязью Сталина, потом ломали ему памятники. Я учился в институте энергетическом, на втором курсе. Мне восемнадцать лет было.

      – Восемнадцать лет, на втором курсе, – повторяет Каганович.

      – А с Молотовым я познакомился позже, когда эти стихи пошли по стране.

      – Периодическая печать вас не печатает?

      – Печатает. «Правда», «Комсомолка», «Советская Россия». К сожалению, печатают не то, что хочется. Хотелось бы острые вещи напечатать, то, что наболело.

      – В общем-то вы поэт не лирический.

      – Наверно, такой и такой.

      – Нет, я хочу сказать, что вы поэт социально-политический.

      – Первый раз слышу.

      Писатели о рабочем классе

      – Такой терминологии нет нигде в определении поэзии. Я употребляю. Говорят: гражданская поэзия. Но это не выражает суть. Это во Франции, в буржуазной республике. А есть социально-классово-политические поэты, так, по-моему. Мне очень понравилось ваше стихотворение о памятнике в Берлине. Очень сильные, патриотические стихи! В конце книжечки есть стихотворение завещательное.

      Такие стихотворения именно социально-политического характера. Я бы сказал еще, экологические. Я не специалист по литературе, тем более по поэзии, я заранее вам это говорю, но кое-что читал. Некоторые поэты очень увлекаются природой, девяносто девять процентов – о природе, и один – оценка человеку. А у вас – соединение природы и общественности, что ли. Человековедение.

      – Я видел много интересных людей. Мне авиация многое дала. Летчики – удивительный народ.

      – Но если уж быть критиком в поэзии, – замечает Каганович, – то можно кое-что посоветовать. Я считаю, что у нас очень мало поэзии о рабочем классе. О крестьянстве еще есть, а о рабочем классе очень мало. То ли потому, что машина с романтикой мало вяжется, то ли потому, что просто не доперло. Девятьсот пятый год. Героизм рабочего класса пятого года. У нас и прозы сильной нет на эту тему. Если строго говорить, то, кроме «Матери» Горького, ну, еще…

      – Кочетов12, «Журбины»…

      – «Журбины» о рабочем классе, да. Но его смазали сильно, Кочетова. СКАЧАТЬ