Дом, в котором горит свет. Эльчин Сафарли

Чтение книги онлайн.

      сегодняшнее утро началось с воспоминания. Красивого, счастливого и одновременно горького. Как всегда, проснулась в семь сорок пять, распахнула окно, поздоровалась с морем и включила магнитолу. Даниэль Дарье поет «Petite fleur»[7]. Наша с Франком песня.

      Мы впервые услышали ее в кафе на свидании – дождливый октябрь, первое попавшееся заведение на Нижнем проспекте, полупустой зал с желтыми стенами, разбухшие от влажности газеты на полке у входа, круглый столик с тремя стульями (один из них занят спящим рыже-белым котом), невкусные булочки с изюмом, но отменный кофе и звучащая фоном «Petite fleur». И мы, влюбленные и сумасбродные жители шумного города, мечтающие жить у моря.

      А еще нам хотелось любить чаще и сильнее, научиться танцевать танго, добраться до заснеженного Гальштата (веселый городок: там есть обычай каждые десять лет выкапывать мертвецов, чтобы освободить место на кладбище, останки расписывают и выставляют в местной часовне), построить дом с видом на воду и сделать мир вокруг хотя бы немного лучше.

      Под «Petite fleur» мы танцевали на нашей свадьбе, с закрытыми глазами, в белых одеждах и с громко (нам так казалось) бьющимися сердцами; мы пели ее в машине по дороге к морю, а южный ветер из окон сбивал с ритма; под нее мы накрывали в нашей крошечной квартирке длиннющий стол от прихожей до балкона, это был первый день рождения твоей мамы, по телевизору показывали парад в честь Дня взятия Бастилии[8], наш пудель Чаки облаивал колыхавшиеся от ветерка края белых скатертей, а я делала сангрию из белого вина и напевала заученное наизусть: «Ты со мной! / Позабыть я не смог / Тебя, маленький цветок, / Навек родной»[9].

      Это были прекрасные дни.

      Девочка моя, честность – понятие относительное: то, что для одного правда, для другого может быть ложью. Но в любых отношениях (с собой, прежде всего) я стараюсь не обманывать.

      Встретила другого – и призналась Франку. Мы прожили с ним немало счастливых лет. Но жизнь открыла мне другую дверь. Там ждал мир, поначалу показавшийся странным, безрассудным… Многие вещи не нуждаются в полном понимании; их нужно чувствовать.

      Я испугалась этого чувства, потом попыталась заглушить, в итоге оно стало больше меня – и я решила нырнуть в глубину моря, оставив на берегу мысли, что могу утонуть.

      Однажды в книге, забытой кем-то в поезде, я встретила строки Хикмета (уже о нем вспоминала). «Ведь если я гореть не буду… и если ты гореть не будешь… и если мы гореть не будем… так кто же здесь рассеет тьму?»[10]

      Флора, я позволила себе гореть в любви. Да, меня осудили, я потеряла дорогих сердцу людей. Хотя меня до сих пор и мучает чувство вины, я понимаю, что тогда иначе поступить не могла. Еще напишу.