Дочка. Господин Светёлкин. Повести. Михаил Достоевский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ у Савелия Фомича добрый товарищ, старинный приятель и вместе с тем человечек нужный, Фаддей Фаддеич Пряничков. Как люди взаимно и обоюдно нужные, они иногда друг друга посещали, и хотя разговоры их обыкновенно оканчивались сильным спором, и расставались они всегда почти несколько раздраженные один на другого, так что каждый мысленно зарекался вперед входить во всякий спор друг с другом, однако при первом же свидании они опять наговаривались на какую-нибудь тему, разговор становился крупнее, стул Фаддея Фаддеича подскакивал к стулу Савелия Фомича, и спор до того разгорался, что тот из них, кто был у другого гостем, брался за шляпу и уходил домой, утешая себя различными зареканиями.

      Фаддей Фаддеич был человек маленький, а басил как будто был в сажень ростом, причем густейшие брови играли не последнюю роль. Это была живая критика всех действий, предприятий и вообще всей жизни Савелия Фомича. Но это нисколько не мешало им быть добрыми приятелями и помогать друг другу словом и делом.

      За неделю или за полторы до того времени, как Савелию Фомичу вздумалось переменить квартиру, зашел к нему Пряничков. День был прекрасный, солнце длинными лучами разгуливало по комнатам, а Лиза с подругой своей Машей сидела у открытого окна и о чем-то шепталась с нею. Фаддей Фаддеич предложил Савелию Фомичу «пройтись по свежему воздуху», как сам он выражался, и оба приятеля, оставив молодых девушек шептаться на свободе, вышли со двора и пошли «по воздуху».

      Всю дорогу Фаддей Фаддеич был очень любезен, и потому разговор как-то не клеился. Завелось было у них что-то по поводу железной дороги, да так и затихло и, по странному чуду, железная дорога скоро превратилась в их разговоре в воспитание, а воспитание в свою очередь преобразилось в любовь.

      – Ведь вот, Савелий Фомич, – говорил Пряничков, насупив брови, – ты теперь жуируешь14, а о нужнейшем-то и не подумаешь.

      – О чем же, например, Фаддей Фаддеич? – спросил Савелий Фомич, сильно начавший подозревать своего друга в покушении заспорить или критиковать.

      – Да хоть бы о дочке?

      – Что же о ней думать, Фаддей Фаддеич?

      – Извини меня, Савелий Фомич, а я тебе удивляюсь, я тебе просто удивляюсь. С некоторого времени ты стал непростительно беспечен. Я тебе это говорю не в укор, а по-дружески.

      – Ну, что же дальше? – отвечал ему со своею улыбкою Савелий Фомич.

      – «Что же дальше»! А позволь спросить, сколько лет дочке? Я не в укор тебе это говорю, ты пойми, – и Фаддей Фаддеич пронзительно посмотрел на своего друга.

      – Скоро семнадцать.

      – Семнадцать лет! Семнадцать лет, – говорил Фаддей Фаддеич таким тоном и с таким ударением на «семнадцать», как будто в этом числе заключалось нечто зловещее для всей вселенной, – и он еще спрашивает, что дальше? А вот, погоди; что будет дальше, тебе скажет не Фаддей Фаддеич, а Вальтер СкоттСКАЧАТЬ