Однажды в старые добрые времена. Ирина Лем

Чтение книги онлайн.

      Со вчерашнего вечера Данко чувствовал себя нездорово, в голове гул, в спине кол – продуло. Немудрено: кузница примыкала к дому и имела всего одну собственную стену, там, где горн, а с двух других сторон была открыта всем ветрам. Собирался пораньше окончить работу, пойти прилечь, но явился Сэм Сантин, попросил подковать лошадь – завтра поведет ее на рынок, надо в товарный вид привести, заодно кольца на сбруе поменять, а то старые истерлись.

      Отказать было неудобно, Сэм – старый знакомый, или даже родственник, к тому же кожевенных дел мастер, нужный человек. Провозился до поздней ночи, пока все четыре копытных рога подточил, гвозди отлил, подковы приделал… Сэм ушел довольный, а Данко пошатнулся, схватился за голову и упал без сознания прямо на наковальню, где стояла форма с раскаленным металлом.

      Форма опрокинулась, огненная струйка потекла по полу, наткнулась на брошенный Сэмом ремешок, подожгла его нежным, голубым пламенем. Оно перекинулось на тряпки, другой хлам. Разгораясь, свирепея и краснея от бешенства, огонь подобрался к деревянным подпоркам, на которых держалась крыша кузни. Полез наверх. Уселся сверху кузницы, переполз на крышу дома.

      Эсмей с матерью едва успели выбежать на улицу. Родной кров, кузня, сад, сарай с курами и козами горели, кричали, но никто не пришел на помощь.

      Вот почему кузнецы селятся поодаль от других жилищ. Соседи стояли, смотрели, крестились и в душе благодарили Бога, что свирепый осенний ветер дул в противоположную сторону.

      Вдову и дочь Данко приютил у себя на время Сэм Сантин, он испытывал чувство вины. У него имелось две кровати: побольше – для пятерых детей, поменьше – для него и беременной жены Мирты. Погорелицам предложили два кресла, которые пододвинули поближе к камину, и один плед на двоих.

      Ада сидела, глядела на пламя и очевидно отсутствовала. За пару часов, что горел ее дом и ее муж, она изменилась до неузнаваемости: из цветущей женщины превратилась в скукожившуюся старуху. Она не произнесла ни слова с того момента, когда выскочила с дочерью за дверь, сидела неподвижно, будто умерла, и дух ее улетел на небеса, к мужу, а на земле осталась лишь бренная, бесполезная оболочка..

      Ее неподвижность беспокоила Эсмей, она пыталась заставить ее шевелиться – брала за руку, терла ледяные пальцы, гладила по щекам. Мать не отзывалась. Эсмей беспокоилась за ее рассудок. И за свой. В одночасье потерять все – повод для сумасшествия. Жалко мать, состарившуюся на глазах, отца, погибшего не вовремя, себя, оставшуюся сиротой. Прошлое кончилось, будущее обмануло, в настоящем горе…

      Если сидеть без движения, замучают мрачные мысли. Она вскакивала, ходила по комнате, стараясь ступать тише, чтобы не будить хозяев. Глядела на парализованную горем мать и ощущала себя ответственной за нее. Родители выполнили свой долг перед дочерью, воспитали в любви и достатке, она должна отплатить тем же.

      Чем платить? Как?

      Нельзя же так – без предупреждения. Она не готова взваливать на себя взрослую СКАЧАТЬ