Вино из одуванчиков. Рэй Брэдбери

Чтение книги онлайн.

      Далеко в сумрачной, залитой лунным светом местности за виадуком, в долине, несся свистящий поезд, словно потерянная железяка, без названия. Том лежал в постели рядом с братом, его колотил озноб. Он прислушивался к паровозным гудкам и думал о кузене, жившем далеко-далеко, там, где мчался поезд; о кузене, умершем поздней ночью от воспаления легких много лет назад…

      Он учуял запах пота, исходивший от лежавшего рядом Дуга. Мистика. Том перестал дрожать.

      – Я знаю наверняка только две вещи, Дуг, – прошептал он.

      – Какие?

      – Ночью жутко темно – это раз.

      – А два?

      – Овраг ночью не имеет ничего общего с Машиной счастья мистера Ауфмана, даже если он ее когда-нибудь построит.

      Дуглас поразмыслил над сказанным.

      – Можешь повторить?

      Они перестали говорить. Прислушавшись, они вдруг услышали шаги со стороны улицы под деревьями, напротив их дома, на тротуаре. Из своей постели мама тихо сказала:

      – Это папа.

      Так и оказалось.

      Х

      Поздней ночью на веранде Лео Ауфман составлял список, которого не было видно в темноте, восклицая при этом:

      – Ах!

      Или, когда ему удавалось сделать удачную находку:

      – А вот еще!

      Затем москитная сетка издала неслышный шорох мотылька.

      – Лина? – прошептал он.

      Она сидела рядом с ним на качелях в ночной рубашке, не такая стройная, как девушки в семнадцать, когда их еще не любят, и не такая полная, как женщины в пятьдесят, когда их уже не любят, а совершенно идеальная: округлая, упругая, то есть ровно такая, какой женщина становится в любом возрасте, когда любят, без сомнений.

      Она была восхитительна. Ее тело, как и его тело, всегда думало за нее, но иначе, вылепливая детей, или забегало вперед него в любую комнату, чтобы сменить атмосферу в соответствии с его настроением. Казалось, она никогда не задумывалась надолго; ее мысли и дела перетекали из головы к рукам и обратно настолько естественно и плавно, что он даже не задумывался и не смог бы изобразить на схеме.

      – Эта машина, – промолвила она наконец, – …нам ни к чему.

      – Ни к чему, – сказал он, – но иногда приходится мастерить для других. Я тут думал, что бы в нее заложить. Кино? Радио? Стереоскоп? Все в одном месте, чтобы любой мог провести по ней рукой и сказать с улыбкой: «Да, это и есть счастье».

      «Да, – думал он, – построить машину, которая вопреки промокшим ногам, насморку, постелям всмятку и монстрам, терзающим твою душу в три ночи, будет вырабатывать счастье, как волшебная соляная мельница, брошенная в море, вечно вырабатывающая соль и превратившая море в рассол. Кто бы не стал утруждать свою душу, дабы изобрести такую машину?» – спрашивал он у всего мира, у города, у своей жены!

      На качелях рядом с ним напряженное молчание Лины было равносильно вынесенному суждению.

      Умолкнув СКАЧАТЬ