Крутой маршрут. Хроника времен культа личности. Евгения Гинзбург

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ будет сказать – с затаенной враждебностью, хотя еще и неосознанной, слабо мотивированной, инстинктивной.

      А что творилось вокруг меня в этом отношении! Рядом со мной шел Федор Гладков, уже тогда старик. Надо было видеть религиозный восторг на его лице, когда он взглядывал на Сталина. А с другой стороны шла начинающая писательница из Вологды. Я запомнила экстатическое исступление, с которым она шептала: «Видела Сталина. Теперь можно и умереть…»

      И хорошо запомнила вспыхнувшее во мне в ответ чувство раздражения и отчетливо прозвучавшее в моем мозгу слово: «Идиотка!»

      По-видимому, какое-то шестое чувство подсказывало, что этот человек будет палачом моим и моих детей. Во всяком случае, когда зав. школьным отделом ЦК Макаровский, очень ко мне расположенный, предложил мне однажды «поговорить при случае с Хозяином» о моем «деле», я пришла в ужас. Нет, нет, пусть он хоть персонально меня не знает! Наивно монархическая идея о добром вожде, не знающем о злоупотреблениях своих злых чиновников, уже тогда, на ранних этапах моего крутого маршрута, не находила во мне отклика.

      (Не знаю, вспомнил ли потом Макаровский, тоже попавший в тюрьму, как я была права в этом вопросе.)

      …Самые различные характеры встречались среди «меченых», штурмовавших коридоры Ильинки. Были плачущие женщины и ругающиеся мужчины. Были люди, покорно ждущие решения своей судьбы; и были люди, переходящие в наступление на партследователей. Вот рядом со мной томится на деревянном жестком диванчике директор одного из харьковских заводов.

      – Прошу!

      Это он протянул мне раскрытый портсигар.

      – Спасибо. Не курю.

      – Как – не курите? Да разве это возможно в нашем положении? А чем же вы тогда это самое… – он колотит себя в грудь мелкими ударами… – чем заглушаете?

      – Театрами. Каждый день в театр. Вчера у Охлопкова. Сегодня – в Малый.

      – Неужели помогает?

      – Да ничего вроде…

      В разговор вмешивается сорокалетний рабочий с добрыми карими глазами и простодушным мягким ртом.

      – Вы еще шутите, товарищи. А мне не до шуток… Жену ревматизм разбил, второй год, как обезножела. Трое ребят. А меня вот из партии и с работы… Так разве до театров тут? Последнее проживаю здесь, в Москве. Сам я из Запорожья. Наборщик. Печатник старый.

      Харьковский директор протягивает ему портсигар:

      – Кури, браток. А на шутки не сердись. Юмор висельников. А ты за что?

      Рабочий некоторое время молчит, затем, наклонившись вперед, как под бременем невыносимого груза, хлопает себя по голенищам старых сапог и с отчаянием восклицает:

      – Через Плеханова пропадаю!

      – Как?

      – Шел, слышь, у нас политкружок. Партучеба, одним словом. Задали нам про партию СКАЧАТЬ