Плавучий мост. Журнал поэзии. №1/2019. Коллектив авторов

Чтение книги онлайн.

      Я скорее огонь, чем воздух, скорее морок,

      чем доступный смысл, я скорее холод и ворог,

      чем тепло и защита, я скорее сомненье, чем вера

      в то, что божественна даль, я твоя печаль без примера.

      Твоя печаль.

      Я твой минувший город. Его квадрига

      уже покидает арену. И возница, охрипнув от крика,

      молча к тебе обернулся, и ты

      узнаешь в нем свои черты.

      Я твоя чистая нота, твое скрипичное скерцо,

      летящее над полями, в которых ты вечно забыт,

      я твой веселый голос, лишенный смерти.

      Речь твоего поколенья, которая не смердит.

      Солнце мое, ты для себя темно,

      только вовне испускаешь лучи, а так,

      что для других – огненное пятно,

      то для тебя – абсолютный внутренний мрак.

      Так же и я – корпускула и волна,

      тьма для себя, для кого-то – рдяной рассвет;

      круг описав во Вселенной, стекает на

      крест надо мной мой же реликтовый свет.

      В том артеке, где я научился писать по железу углем и сангиной,

      я влюбился в твою ястребиную стать, в твои ясные очи, ундина,

      и пока рихтовали меня губари, Артамонов и родина в коме,

      я хранил тебя в сумке сердечной, Мари, не боясь, что отнимут на съеме.

      И с тех пор пролетело семь тысяч небес над моей травяной палестиной,

      и дремучее время застыло, как лес, и пространство склоняется к тыну,

      и зияют разрывы в природе вещей, и, как вишенка цвета кармина,

      ты хрустишь на зубах моих белых ночей, Лафоре, синеглазка, ундина.

      Мы живем на разломе эпох, и связать наши судьбы нельзя воедино,

      гой еси, дорогая Мари, исполать, бона сэра и чао бамбино,

      вот закончится фильма и в ультрамарин мы вольемся волна за волной,

      если можно, Мари, дорогая Мари, тень твоя да пребудет со мной.

      Там, где на сетчатке – слепая зона,

      где уже залег под брезент Харона

      и уже готов для любви небесной,

      там другие лабухи, если честно,

      о шести крылах для Него сыграют,

      продудят Ему в золотые трубы,

      оттого там голос мой замирает,

      что меня никто не целует в губы.

      Там, где верея, верея да поле,

      алая заря мартовского Феба,

      там, где жизнь моя без фронтальной доли

      скрюченным перстом указует в небо.

      Годы идут, Мона, дети растут, Мона,

      твоя новая грудь превратилась в редут, Мона,

      стволамин управляет кожей, и от силикона

      идет холодок, и мне не по себе, Мона.

      Все что было прошло, победило добро, Мона,

      Арлекина до смерти замучил Пьеро, Мона,

      залюбил, залялякал… По щеке сползая, гимнаст,

      обещает СКАЧАТЬ