Беллетрист-криминалист. Роман о писателе Александре Шкляревском. Константин Мальцев

Чтение книги онлайн.

      Дело происходило так.

      Однажды, где-то через полгода с начала моей службы писцом, к столу, что занимал я в канцелярии, подошел некий человек, уже довольно старый и обрюзгший. Когда он снял шапку, моему взору явилась сияющая в свете дня лысина, в которую можно было смотреться как в зеркало.

      – Что вам угодно-с? – спросил я.

      – Позвольте представиться: бывший городовой вице-унтер-офицер Малышев. Имею до вас любопытное предложеньице-с.

      И он рассказал, что это за «предложеньице».

      Со слов Малышева, был он мужчина холостой, пенсион у него имелся приличный, и оба этих обстоятельства склоняли его к тому, чтобы посещать трактиры. «А что такого, могу себе позволить!» Пил он, опять же по его словам, «много, но умеренно». Как эти два противоположных понятия сочетались, мне, в мои тогда молодые годы, было неясно (это в дальнейшем я собственным опытом пришел к выводу, что если дело касается выпивки, то возможно все и в любых сочетаниях). В силу этой умеренности Малышев вел себя в питейных заведениях благопристойно, никаких конфузов и неприятностей ни с ним не случалось, ни он не учинял. Но вот в один из вечеров бес его попутал!

      Вроде бы, как обычно, соблюдал он меру, но какая-то игривость, желание созорничать одолели его. И движимый ими, он украл из трактира полоскательную чашку.

      – Сдалась она вам! – удивился я.

      – Бес попутал, – со вздохом повторил он. – Посему страдаю.

      Эта полоскательная чашка, стоимостью жалкие пять копеек, да еще и надломленная к тому же, Малышеву была действительно ни к чему, он унес ее шутки ради, думая, что это смешно и весело. Но теперь приходилось ему не до смеха. Относительно кражи полоскательницы произведено дознание, и Малышев должен будет пойти под суд.

      Я фыркнул.

      – Пустяковое же дело! Не в Сибирь же вас за пятикопеечное преступление!

      Малышев покачал головой, отчего на лысине его проявлялись блики.

      – Не наказания я боюсь, а общественного порицания. Всю жизнь я служил беспорочно царю и Отечеству, без единого нарекания от начальства, а теперь что получится? Малышев – вор? Стыд-то какой, прости Господи!

      – Сочувствую вам и вашему положению. Но почему вы ко мне с этим обратились? Чем я-то могу помочь?

      Он посмотрел по сторонам, убедился, что никто не слышит (мой стол располагался в небольшом закутке за стоящим поперек канцелярии шкапом), и заговорщицки прошептал:

      – Прослышал я, что протокол о дознании сейчас у вас…

      – Что-то не припомню ничего ни о каких полоскательных чашках.

      – А вы в не разобранных еще бумагах поищите-с, будьте так любезны.

СКАЧАТЬ