Мир и война в жизни нашей семьи. Л. Г. Зубкова

Чтение книги онлайн.

      Мы приехали к месту своему. / Привезли в Туркстепь,

      Степь широкую. / Только пылью здесь хоть подавись.

      Власть советская этим славилась, / И врагов своих всех заморит.

      Привезли рано утром. Поезд остановился в степи. Помню, был высокий откос. Команда: «Быстро выгружайтесь!» Все думали, повезут еще куда-нибудь в населенное место. Сказали: «Нет! Устраивайтесь, как можете». Все плакали, очень много старых и пожилых людей заболели, никакой помощи. Верная смерть. Кругом степь: ни деревца, ни кусточка, воды тоже нет. Очень далеко ходили за водой. Помню, что за целый день можно сходить только два раза. Нет никаких человеческих условий. У всех почти были брезенты, сделали палатки. Есть совсем нечего. Из муки делали болтушку, и это была пища.

      Какой выход? Бежать, как можно скорее! Вопрос был продуман и решен так. Я и Маруся Мошечкина бежим вместе с семьей Чумодиных; Лиза и еще Лиза Мошечкина – с Пузановыми. Костя и Ваня вдвоем, когда нас отправят. Бежать сразу всем не надо. Может, кому-нибудь повезет добраться до дома. Это был кошмар. Стоял май. Днем очень жарко, ночью темно и холодно. Шли мы только ночью, днем боялись идти, очень многих ловили и отправляли обратно в степь на поселение. Кругом песок. Идти было трудно: по колени песок. По дорогам не шли, опасно. В степи такой вой, как будто бы очень много собак и вот-вот тебя догонят и разорвут. Дошли до какой-то станции, не помню, билеты нам не давали. Плакали и умоляли женщину взять нам билеты, за это дали ей платок, и так раза два от станции до станции. В Семипалатинске (денег у нас не было) пришлось продать материал (сарпинку), платки и купили билет до Москвы, но ни сидеть, ни лежать нельзя, мы ехали почти всё время лежа под лавочкой. Только ночью сидели на полке. Еды было мало, нас жалели и давали нам есть, кто что мог.

      Не помню число, но знаю, в июне мы приехали в Москву. Маша Мошечкина хорошо знала Москву, она меня проводила до Кати. На меня было страшно смотреть: худая, грязная, а вшей было столько, что, когда сняли с меня рубашку, хрустело под ногами. Всё тело покрыто ссадинами. В это время была у Кати Анеточка. Она повела меня в баню. Всё мое платье, рубашку Катя сожгла.

      И снова надо начинать жить. Как и где жить? В Рахманово ехать нельзя. У Кати уже живут брат Коля и брат Павла Петровича Коля. Надя где-то работала на заводе, но комнаты и прописки не было. Тоже часто бывала у Кати, ночевала у её соседки – Юлии Платоновны. Катя страшно переживала за нас. Павел Петрович злился. Папанька и Сергей жили у дяди Васи в Москве в Газетном переулке, тоже нелегально. Мне еще не было 16 лет, документа никакого, и решили устроить меня в прислуги по знакомству в Москве на Собачьей площадке к Сахаровым. Жила я почти всё время на кухне, спала в коридоре. Работы так много, что не было времени посидеть, а сил совсем не было, очень была слабая. Уборка квартиры, включая и комнаты. Стирка с 4-х человек, по 10 простыней, 10 пододеяльников – до 100 вещей, а мне было только 16 лет. Наталья Петровна совсем не считала меня невзрослым человеком и всё спрашивала, как с прислуги взрослой. СКАЧАТЬ