Театр Глобус. Андрей Феликсович Гальцев

Чтение книги онлайн.

      Крат со своей стороны благодарно кивнул Шмыгуну, только сухарь не стал пробовать: тот походил на кусок шифера. От чая, пахнущего болотом, тоже пришлось отказаться.

      – Ты помнишь, кем ты был, когда был человеком? – спросил Шмыгуна.

      – Воспомы-на-ний детыстыва выходют ис клубин-ны моэво мос-зга, – произнёс демон, покачался и замер.

      – Из какой глубины, какого мозга?! – возмутился Фокусник. – У тебя мозга нет! Врёт он всё, по старой привычке, – махнул рукой.

      – О мозге всегда врут, – заметил Крат.

      – Демону трудно произносить слова, и чем он старей, тем ему трудней. Зато проще стучать по деревяшке и скрипеть.

      – А демоны и бесы – не одно и то же? – вспомнил Крат.

      – Хрен его знает, – сказал Фокусник. – Бесы, похоже, моралисты. А мы, если и мучаем кого, то не с научными и не с моральными целями, а чтобы согреться, всего-навсего. Я бесов не видел. И ангелов тоже.

      Крат охотно потолковал бы о тонких и толстых существах, но поднялся и отряхнул штаны.

      – Мне пора.

      – Шмыгун тебе посветит на лестнице, – сказал Фокусник и тут же зашипел на Шмыгуна. – Лицо поправь, чучело!

      Шмыгун, смочив палец чаем, подклеил кусочек отставшего эпителия.

      Крат на прощание кивнул Фокуснику. Обычные слова, вроде "спасибо" или "всего доброго" никак не подходили к обстановке.

      Несколько отойдя, он оглянулся и увидел фарфоровые глаза Фокусника – тот мигом потупил взор, прикинувшись, будто следит за костром, хотя до этого смотрел в затылок уходящему человеку, и человек ощутил, что затылок его трогают чужими пальцами.

      Тихо горел костёр; его пламя издали виделось прозрачным, почти бесцветным.

      Крат последовал за Шмыгуном, а тот с опущенными плечами семенил по тропе в лесу былого реквизита.

      Глава 3. Шмыгун

      Проходя мимо очередного тематического скопления предметов, Крат не мог оторвать от них глаз. Вот компактно сложено жильё какого-то персонажа из помещиков. На шкафу сидит парчовый диван, свесив ножки; на диване боком лежит гитара, точно гетера, ждущая песен и рук; на двух стульях стоит картина – фламандский натюрморт с битой птицей – самая загадочная живопись, если учесть объединение красоты, смерти и кулинарии.

      В следующей куче смешались предметы крестьянского быта: прялка, самовар, ковши, ушаты, люлька. Затем – просмолённая лодка, сети, открытая бочка с солью. Из тёмной соли что-то выглядывает… палец, что ли, не хотелось выяснять.

      Крат обратился к воротам. Встав наклонно, изо всех сил уперевшись, он отжал половину ворот, словно открыл обложку тяжеленной книги – там тьма и лестница наверх.

      Под лестницей оба встали, слушая вьюжный звук сквозняка.

      Шмыгун лёгкими сухими пальцами обхватил запястье Крата, и матовые глаза его наполнились ровным светом. Эта процедура поразила Крата неземным и страшным совершенством.

      Крат запрокинул голову СКАЧАТЬ