Фатум. Том первый. Паруса судьбы. Андрей Леонардович Воронов-Оренбургский

Чтение книги онлайн.

      Охотчане, просто-таки разинув рты от изумления, засматривались на работу кадровых матросов; тыкали время от времени перстами в сторону боевого корабля, чесали затылки, взрывали пристань поощрительными выкриками. То тут, то там слышались споры, либо сдержанные замечания поморских мужиков:

      − Любо-дорого поглядеть…

      − Дочиста диковина! Ишь, летают-то как, ровно проклятые!

      − Зело, комар носу не подточит. Должно быть, важна птица гнездится на ём, коли ребятушки так жилушки рвут?..

      Черкасов и Преображенский стояли на капитанском мостике. Оба в морской офицерской форме: долгополые кафтаны с двумя рядами медных пуговиц; их воротники, лацканы, разрезные обшлага и камзолы спорили с молочной белизной чаек.

      Преображенский поглядел на друга: тот был на удивление бодр. Андрей улыбнулся в душе: вспомнилась дороженька из дома. Покуда слушали захлеб поддужных бубенцов с басовитым подвязком болхаря да всхрап лошадей с Купеческой до пристани, Черкасов вконец разомлел, убаюканный под волчьим пологом дорожной музыкой. Андрей, приободрившийся таким оборотом, крикнул в загривок Палыча, чтоб тот живей воротил лошадей… Не тут-то было: осоловевший, дымчатый глаз моряка приоткрылся, хлопнул веком и так воззрился на Преображенского, что тот сдался окончательно. «Что прикажешь делать, ежли маневры справлять Черкасов любит, что медведь бороться?»

      Палыч пальнул кнутищем и гаркнул в сердцах:

      − Дуй по пеньям, черт в санях!

      И бубенцы продолжили свой перезвон.

      На палубу Черкасов сошел живцом, свежим как огурчик, точно и пьян не был. Верно подмечено: «Пьян да умен, два угодья в нем».

      * * *

      − Марса-фалы⁴⁶ отдать! − Черкасов щелкнул брегетом − время пошло.

      − Есть отдать! − тотчас резанул ответ вахтенного матроса на баке. Голос прозвучал надрывно звонко, перетянутой струной. Палуба загремела от топота. Матросы метнулись исполнять команду, точно бешеные. Их полосатые бастроги из тиковой ткани, белые штаны и черные голландки зарябили перед глазами.

      Преображенский посматривал то на матросов, то на вензелястые стрелки часов в цепких пальцах Черкасова.

      Сосредоточенный, тот зорко наблюдал за действиями марсовых. Временами лукообразные пунцовые губы нервно подрагивали и с них слетало крепкое и колючее, как морской ёж, ругательство.

      Андрея вдруг охватила досада на друга, с которым вот только обнимался накрепко: «Что, разве сей здравый умом и благородный человек ослеп, не отдает себе отчета? Какого беса он затеял эти тараканьи бега?! Любой пустячный зевок смертью обернуться может. Ox, тёзка, варвар-ский нрав имеешь…»

      Марсовые рвали жилы из последних сил и карабкались по вантам на реи чертями.

      Преображенский вглядывался в их лихорадочную работу, в кирпичные от натуги и испуга физиономии и понимал: вымогались они, родимые, не за совесть, а за лютый страх пред своим СКАЧАТЬ