Фатум. Том первый. Паруса судьбы. Андрей Леонардович Воронов-Оренбургский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ можно получить, лишь доставив этот пакет за океан, в форт Росс.

      Время было позднее, когда Преображенский бросил на стол потухшую трубку, шурхнул волглым кафтаном о стул. Впотьмах он нашарил край одеяла, укрылся и, мало-помалу угреваясь, резонил:

      − Будет! Из малых ребят давно вышел. Утро вечера мудренее. Аминь.

      Ему снился знакомый сон, который частенько приходил к нему в последнее время…

      Санкт-Петербург. Вьюжит метель, кругом кареты и сани: гремят, повизгивают, швыряясь в прохожих ошметками грязного снега.

      Скрипят на ветру вывески, качаются на цепях, как на качелях. Город терзает запах скотобоен, шорных мастер-ских и прачечных. Воздух свеж лишь в парках да на берегах Невы.

      Уже вечереет. Андрей убыстряет шаг. На перекрестке Васильевского, что у Андреевского рынка, будочник зябко ударяет каблуком о каблук.

      Выждав удобный момент, Андрей вместе с другими треуголками, кибитками и почтенными цилиндрами перебегает дорогу и спешит, минуя аптеку и рынок… И чем живее ступает он, тем легче ему становится. «Ах, что же это я? Глупости-то какие творил! Совсем вниманием маменьку обделил… Виноват! Кругом виноват! Чего ждал от жизни, от людей?.. А сам-то, сам? Господи, только б поспеть. Не позд-но ли в покаяние впал? Годы отсрочки не дают…− И тут же: − К черту, к черту такие мысли, никчемность одна!»

      «Да быстрее же!» − колотится мысль. Послушные ноги бегут, тренькают шпоры, шаг шире, в глазах блеск надежды. Вот и арка: «Здравствуй, родная!» Впереди застыло крыльцо. А вот и пышноусый, белый как лунь, швейцар Иван. Ждет, не забыл, плещет руками в приветствии, обнажая беззубые десны в теплой улыбке.

      «Я непременно куплю тебе фунт табаку, Иван. Завтра же, вот только маменьку обласкаю. Богом клянусь!»

      Стучат каблуки ботфорт. Грозно охает дверь, точно говорит: «Так-так, приехали-с, барин, так нос не казать!..»

      Щелкает железом языка как-то по-домашнему мягко, даже задушевно. Стены-молчуны, и те будто шепчут: «Ну-с, вот и слава Богу, вернулся… звони же быстрей!»

      Преображенскому даже не верится: время и версты были сметены с сердца, что пыль.

      Теплый, до слез дорогой всплеск валдайского колокольца, но куда как более нежный, чем у командира порта.

      Tс-с! Приглушенные шаги за дверью. О, ему не спутать их нигде, никогда, ни с чьими… и маменькин голос − тихий, чуть с трещинкой: «Андрюшенька, ты?»…

      * * *

      Тульские часы, убранные ореховым футляром, отбили три часа пополуночи, когда Преображенский открыл глаза. За окном скользила та же темь, и ветер в печной трубе продолжал тоскливо гудеть. Виднелись одни лишь высокие переливчатые звезды, безнадежно далекие и чужие. Андрей принялся спросонья соображать, что заставило его насторожиться. Подумал, что это могут быть остатки сна, но тут же ощутил: в доме помимо его сновидений осязаемо жила беда. Она двигалась, она подступала всё ближе и ближе.

      Громадьё небес полыхнуло желтым черноточием, высветив на мгновение ветви СКАЧАТЬ