Имам Шамиль. Том первый. Последняя цитадель. Андрей Леонардович Воронов-Оренбургский
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Имам Шамиль. Том первый. Последняя цитадель - Андрей Леонардович Воронов-Оренбургский страница 13

СКАЧАТЬ из складывающейся ситуации, прислушиваясь к словам мудрецов, что гадали на орлиных перьях, на лошадиных зубах и на бараньей лопатке, поставив последнюю против света, и внимательно изучавших обозначившиеся на её поверхности сакральные линии и знаки, Шамиль решил укрепиться в одной из высокогорных точек Дагестана и драться с гяурами до последнего.

      Уа-да-дай, я-да-дай, да-дай-я, да-дай!

      Уа-да-дай, я-да-дай-ии-и…

      Вовремя бури на равнине пробираясь в ущелье,

      Во время снега в горах пробираясь в долину,

      Родным братом, считая кинжал,

      А сестрой – винтовку,

      Как лев, который собирает зверей для спасения львят,

      Любимую свою семью на поднебесном кряже собрал

      Имам… Для защиты собрал…

      Для смерти или победы собрал…

      Уа-да-дай, я-да-дай, я-да-дай, дай-дай-я, да-дай.

      Уа-да-дай, я-да-дай-ии-и…8

      – Бисмилагьи ррахIмани ррахIим!…

      После догматической молитвы, правоверным разрешается делать «дуа»,

      обращаться к Всевышнему с просьбами личными, импровизированными для случая. И Имам просил у Неба:

      – О, Алла,.. – если я задумаю что-нибудь неправедное, то отврати мои мысли и удержи мою карающую руку. Если дело правильное, то укрепи мою волю и руку. Прости мне мои грехи… Прости грехи всем несчастным, вынужденным идти моею тропой Войны, тропой Крови, Голода, Огня и Смерти…Аминь.

      Но сколько бы ни совершал намазов Шамиль, гнетущее чувство тревоги и обречённости не покидало его обожжённого сердца. И на то были причины…Состояние оставшихся войск и ополчения было крайне тяжёлым, а точнее чудовищным. Люди устали от бесконечной войны и крови; страдания и лишения были столь велики, что они теперь жаждали только мира и спокойствия. Бедность, нищета, голод, болезни и разруха царили везде. Разгромленные войной селения, незасеянные поля, заросшие сорняком и бурьяном сады, сожжённые сакли – не радовали глаз, добивали и без того искалеченные души. Вдобавок, из-за двухлетней засухи и нещадного падежа скота, в горах Дагестана ещё гибельнее усилился голод…

      И потому желающих воевать против огромной армии Белого Царя, двигавшейся, как «стальная океанская волна», полная золотом, серебром, хлебом, а главное, – обещанием мирной жизни, оставалось меньше, чем мало, как зерна в дырявом хурджине. Народ был обозлён и изнурён до крайности. Во многих аулах умирали дети, люди питались травой, нищенствовали; были сакли, из которых люди лишь ночью выходили на улицу, потому, что не было одежды. В те годы,

      * * *

      Волла-ги! Глазами Имама, – преданного своими наибами, израненного войной, – исподлобья следил Седой Кавказ за своими сыновьями.

      Горные тропы Чечни и Дагестана с севера на юг вознесли на хребты перевалов десятки тысяч беженцев. Их горла задыхались в проклятиях, СКАЧАТЬ



<p>8</p>

Песня о Шамиле (записана в Чечен-ауле Д. Курумовым от певца Саида Мунаева).

пожалуй, и родилось пословье: «Голод из дому гонит, нагота – в дом».