Плавучий мост. Журнал поэзии. №4/2018. Коллектив авторов
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Плавучий мост. Журнал поэзии. №4/2018 - Коллектив авторов страница 24

СКАЧАТЬ Кожинова с Бахтиным.

      Из рук вторых и третьих подано,

      но не бессмыслица и жмых,

      а все, что предано и продано

      на гулких торжищах земных.

      Девяностые

      «Вагоны шли привычной линией..»

А. Блок

      Исчезли – желтые и синие.

      В зеленых плакали и пели

      продрогшие, невыносимые

      простонародные свирели.

      И флейты провожали жаляще

      челночные, душе угодные

      одежды из турецких залежей

      в те девяностые, свободные.

      Одни намылились отваливать,

      а ты пытался в это встроиться.

      И я еще могла отмаливать

      тебя у Господа на Троицу.

      И я еще могла надеяться

      в Егорьевске у храма Божия,

      что мной посаженное деревце

      тобою будет обихожено.

      Свобода била неуверенно

      кому – под дых, а многим – мимо.

      Но музыка была потеряна,

      осталась только пантомима.

      В августе – февральская погода

      Недострой эпохи перестроя.

      Мы ли столь в строительствах сильны,

      что горят огнем они, как Троя,

      на виду у обмершей страны.

      В августе – февральская погода,

      не развидеть в будущем ни зги.

      Господи, спаси у перехода!

      Всецарица, плакать помоги!

      То отчасти плачущи от счастья,

      То прося у жизни передых,

      на сносях беременная Настя

      молит соименников святых.

      Просит о великом разрешеньи

      для себя, как будто для страны —

      о прощеньи, о неразрушеньи,

      о противоядии войны.

      Но у войн, незванской и нежданской

      тыщи невостребованных чад.

      Как везде и присно на Гражданской,

      победитель будет без пощад.

      Потому и Фрося не в вопросе,

      и у Веры веры больше нет.

      И Фавор не явит нам в Форосе

      умопомрачительный билет.

      И не вспомнит Ваня на диване

      как стоял осьмнадцатым в ряду

      дед его – матрос на заднем плане,

      на японском жутком холоду,

      как «Варяг» их погружался рядом,

      и дрожал в оторванной руке

      мичмана, растертого снарядом,

      дальномер, зажатый в кулаке.

      Так у молодого недостроя

      начался всемирный перестрой.

      И горел огнем он, словно Троя,

      словно тыща покоренных Трой.

      …В августе февральская погода —

      не развидеть в будущем ни зги.

      Господи, прими их всех у входа,

      Всецарица, плакать помоги!

      Чтобы люд, измотанный строеньем,

      нестроеньем балок и стропил,

      водку пил и пел под настроенье

      но слепую родину любил.

      И не веря массовости куцей,

      не беря партийности в пример,

      знал: у двух бескровных революций

      одинаков жуткий глазомер.

      В Лазареву субботу

      Дед СКАЧАТЬ