Чёрная бабочка на красном колесе. Разные судьбы – разная правда. Валерий Киселев

Чтение книги онлайн.

      Разыскивать отца в Москву поехала его дочь Стелла, шестнадцатилетняя девушка. Хорошо еще, что там жила ее тетя. Прокуратура, потом Бутырская тюрьма, длинная и извилистая очередь людей к окошку, чтобы узнать хоть что – нибудь о своих близких.

      – Передачу приняли, но ответ был написан, мне показалось, не папиной рукой. Потом я узнала, что папу поставили в камере на колени за то, что я не поверила в его руку в записке.

      В. Яковлеву еще относительно повезло: скоро его перевели в тюрьму в Горький.

      – Каждый вечер мы бегали на Воробьевку смотреть, не отпускают ли кого – нибудь. Некоторых освобождали, спрашивали у них, как папа. Бегали в Гордеевку, где стояли эшелоны с заключенными, стараясь узнать, нет ли кого – нибудь из знакомых. Записки от них были написаны часто кровью. Если бы охрана поймала тогда, не посмотрели бы на возраст.

      Так прошло больше двух лет. Дети политкаторжан, когда их отцов арестовали, тут же лишились всех льгот. Более того, на каждом появилось невидимое клеймо: сын врага народа, дочь врага народа.

      – Но Боже упаси, чтобы в школе нас как – то травмировали из – за этого. Только не приняли в комсомол и поступать в институт было запрещено.

      – А что же Жданов и Каганович, с которыми были так дружны семьи политкаторжан? Неужели не могли бы помочь?

      – Они были в то время уже далеко, на высоких постах. Да и бесполезно было писать, – вздыхает Стелла Васильевна.

      Возвращение. Месть и смерть

      – Пошли мы в кино, как сейчас помню, «Истребители», и рядом оказались прокурор области и председатель военного трибунала, – рассказывает Стелла Васильевна, – они меня хорошо знали. На ухо мне шепчут: «Ждите отца. В подвале он, где четвертое окно». А потом, через какое – то время, прибегает соседка: «Евушка! – бросилась маме на шею, – Васенька твой вернулся!» Папа идет – еле – еле, сухой… После объятий моя сестра сразу в папин кабинет, где поселился тот следователь, и все его вещи – в окно, облила керосином и сожгла. Папа рассказывал, как его мучили, но за что – никогда. Дал подписку молчать и все унес с собой. Его отпустили, потому что не смогли доказать вину. В марте 1940—го папу выпустили, побыл он в доме отдыха, но недолго. Без партбилета папа совершенно потерял голову, ему сообщили, что можно ехать его получать в Москву, на бюро ЦК, и надо же было такому случиться: в этот день папа трагически погиб у своего же дома, попав под трамвай.

      – Не винил ли он Сталина в случившемся с ним?

      – Помню, папа говорил, что в правительстве кто – то вредит, а все происходящее – настоящий геноцид. Он ничего не знал или не хотел говорить. Кажется, мы больше его знали и понимали.

      Второй оборот красного колеса

      Потом была война. С. Яковлева, окончив юридическую школу, попала под Сталинград. Тяжелое ранение. Она служила тогда в коллегии адвокатов. Но не обвиняла, СКАЧАТЬ