Бегство в Египет. Петербургские повести. Александр Етоев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      Я поскрёб авторучкой шею, где прятался клопиный укус.

      – А может, устроить засаду? Спрятаться у его двери и ждать, когда он войдёт?

      Женька помотал головой:

      – Ну войдёт он, а что дальше? Ждать, когда выйдет?

      Конечно, Женька был прав, но от правды ещё никому не бывало легче.

      – Кто читал Чехова, руки вверх, – долетел до нас от доски лёгкий голос Василия Васильевича.

      Никакого леса не выросло. Даже девочки и отличники позабыли, где у них руки.

      И только одна былинка, один бледный чахлый росток непонятно какой породы пробился возле окна.

      Я сам не понял, почему я её поднял. Какая-то тугая пружина подбросила ладонь к потолку, и пять деревянных пальцев за что-то там ухватились. Рука моя была белая, и тень от белой руки, чёрная и тяжёлая, давила мне на лицо.

      – Филиппов, – вяло сказал директор, должно быть, и сам не рад, что напоролся на такого рассказчика. – Это вы зачем руку? Почему?

      Почему? Однажды в вязанке газет, когда мы собирали макулатуру, мне попалась тощая, как селёдка, книжка писателя Чехова – приложение к журналу «Нива».

      Книжка была старая, но смешная, особенно я запомнил рассказ про одного мужичка, который ночью проходил через кладбище.

      Я поднялся; рука болталась под потолком, поднявшись вместе со мной.

      – Руку-то опустите. Уже можно и без руки. Вы читали Чехова? Что? Когда? Расскажите.

      Только сейчас я понял, каково это – говорить не подумав.

      – Рассказ называется «Святочный», – выдавил я, как из камня воду.

      – Как вы сказали? «Святочный»? Хорошо, послушаем «Святочный».

      Я размял зубами язык и начал:

      – Значит, так. Однажды…

      И тут отличница Скворушкина бодро и весело подхватила:

      – …В студёную зимнюю пору я из лесу вышел, был сильный мороз…

      – Замолчи, дура! – крикнул я через головы.

      – Сам дурак, – ответила отличница Скворушкина и показала мне голубой язык.

      Пришлось начинать сначала.

      – Однажды один мужик вышел из дому. Вышел он, значит, из дому, и только он, это, вышел…

      Я вспомнил, что было с этим мужичком дальше. И как говорится – на свою голову. Потому что было там так смешно, что я не выдержал и закачался со смеху.

      Я смеялся, а класс молчал. Молчал Женька. Молчал Василий Васильевич. Молчали Пушкин, Гоголь, Чехов и Салтыков-Щедрин, которые висели по стенам. Только Шолохов тихонько шуршал – по портрету гуляла муха.

      И в молчании, как петушок на спице, бился мой одинокий смех.

      Спас меня от позора Женька, щёлкнув перед моим виском челюстью бельевой прищепки.

      Я вытер рукавом слёзы и решил рассказывать дальше. Но сперва напомнить начало.

      – Один человек вышел из дому…

      Рот зигзагом заходил от уха до уха, а руки, СКАЧАТЬ