Бегство в Египет. Петербургские повести. Александр Етоев

Чтение книги онлайн.

      Я понял, он мне просто завидует, и мне его стало жалко.

      – Хорошо, сегодня, но давай вечером. – Я страшно не любил темноту и знал, что он это знает. Поэтому и предложил вечер. – Когда у нас последний трамвай?

      Женька посмотрел на меня, Египта в его глазах уже не было, были хитрые паучки вопросов, насаженные на крючок удивления.

      – А этот твой Лодыгин, он не артист? В цирке он не работает?

      – В цирке? Кажется, нет. А ты почему спрашиваешь?

      – Понимаешь, однажды на остановке я видел человека с хвостом.

      – Как? С хвостом?

      – Погоди, сначала дослушай. Стою я, значит, на остановке, и он стоит. Я сначала не понял, что он с хвостом, потом вижу, люди вокруг шушукаются и на него поглядывают. Я тоже на него посмотрел и вижу – у дядьки за спиной хвост. Метёт он им по асфальту – билетики, пыль, окурки всякие в кучку у фонаря сметает. А потом вдруг как заволнуется, покраснел – понял, что люди на него смотрят, и говорит. Товарищи, говорит, извините, забыл хвост отстегнуть. С работы, говорит, еду, работа такая у меня, говорит. Отстёгивает он свой хвост, а тот у него жёлтый, как веник, и к себе в портфель прячет. В общем, он был артист. Может, и эти тоже?

      – Насчёт второго не знаю, а что Лодыгин не артист, это точно.

      – Ну, может, он в художественной самодеятельности, ты ж не знаешь. Стой, я придумал. Надо пойти к нему и спросить.

      – Как! Просто взять и прийти домой?

      – А что?

      – Это же не по… – «Правилам», хотел я сказать. Как ведь положено: сделать сперва ходули, подойти незаметно на ходулях к окну и подсмотреть, что делает враг. Главное, чтобы ходули были высокие, доставали до нужного этажа. Паша и Толик в «Тайне „Соленоида“» поступают именно так.

      Но я вовремя вспомнил про точильщика и его точило. И ещё подумал, а что бы сейчас со мной было, если бы дядя Петя и инвалид Ртов не пошли тогда выпить квасу. И почему-то эта мысль и это воспоминание соединились со вчерашним уличным случаем, и результат получился скверный. Такой скверный, что домой к Лодыгину – на ходулях или пешком – идти мне очень даже не захотелось.

      Я сказал:

      – …Не получится.

      – Почему не получится?

      – А если его нет дома или у него звонок не работает?

      – Знаешь, – Женька с уважением посмотрел на меня, – что-то есть в твоей голове от головы профессора Доуэля.

      И тут меня под партой кусили. Я посмотрел вниз и увидел чьи-то мокрые зубы.

      Женька тоже увидел зубы и, дождавшись, когда в них откроется щель, сунул туда учебник «Родная речь». Вместо кляпа, чтобы не было крика. Я понял, вытащил бельевую прищепку и надел её мокрозубому подлецу на нос. Пусть знает, как нелёгок труд ловцов жемчуга. Без воздуха четыре минуты.

      Отсчитав в уме четыре минуты, я снял прищепку. Учебник мы вынимать не стали, пусть слушает, негодяй, молча.

      – Не для того, Капитонов, даны человеку зубы, чтобы другого человека кусать. – Женька хотел сказать что-то ещё, СКАЧАТЬ