Думай, что говоришь. Елена Первушина

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ эту землю. Деяниями храбрецов, павших и живых, которые сражались здесь, земля эта уже священна, и не в наших скромных силах что-либо прибавить или убавить. То, что мы говорим здесь, будет лишь вскользь замечено и вскоре забыто, но то, что они здесь сделали, не будет забыто никогда. Давайте же мы, живые, посвятим себя тому неоконченному делу, которые вершили здесь эти воины. Давайте посвятим себя здесь великой работе, которая нам предстоит, и преисполнимся еще большей решимости отдать себя той цели, которой павшие здесь отдали себя всецело и до конца. Давайте торжественно поклянемся, что смерть их не окажется напрасной, что эта Богом хранимая нация обретет возрожденную свободу и что власть народа, волей народа и для народа не исчезнет с лица земли».

      Но во Второй инаугурационной речи нет ни «я», ни «мы». Зато там есть некая безликая сила общественного мнения и некие «достижения вооруженных сил», которые «хорошо известны» («is as well known to the public» – пассивный залог Present Simple). Что же было известно слушателям Линкольна, и о чем он считал лишим говорить подробно, но, тем не менее, отнюдь не случайно упомянул об этом? Вот что пишет Борис Тененбаум: «В английском есть понятие – «power of understatement», которое не так-то легко перевести на русский. «Сила недоговоренности»? «Мощь недосказанного»? «Мимоходом о важном»? Так вот, 4 марта 1865 года Линкольн использовал эту скрытую мощь недоговоренности во всю ее силу, потому что успехи вооруженных сил, которых он коснулся так, мимоходом, были огромны… Линкольну действительно не надо было ничего говорить своим слушателям об успехах, они и так знали, что штат Южная Каролина, первый из всех штатов Юга, решившийся на отделение от Союза, разорен и разгромлен так, что и разрушения в Джорджии казались по сравнению с этим детской игрой. А город, откуда был сделан первый выстрел по форту Самтер, сдался на милость победителя. Война заканчивалась, это было очевидно для всех. Kогда Линкольн в своей речи сказал, что «будем полагаться на будущее и не будем ничего загадывать наперед…», было понятно, что и в самом деле не стоит гадать, когда придет победа, через месяц или через два – это было уже довольно безразлично, надо было думать не о войне, а о будущем».

      Но, вероятно, Линкольн понимал, что думать о будущем американцы не смогут, пока не найдут для себя ответ на сакраментальный вопрос: «Кто виноват?» Для каждой американской семьи это был очень конкретный вопрос: кто виноват в гибели наших близких, кто виноват в разрушении наших домов, кто виноват в том, что наши поля пришли в запустение. Разумеется, Линкольн тоже задавал себе этот вопрос. Борис Тененбаум пишет: «Каяться ему было не в чем – но, когда президенту доложили о женщине, пять сыновей которой были убиты на войне, он долгое время не мог спать. Как верховный главнокомандующий всеми вооруженными силами США, он нес ответственность за все жизни, потерянные в этой бесконечной войне. Он хотел закончить ее как можно скорее – но настаивал не на «скорейшем мире…», а на «полной победе…». Кто знает, может быть, это он и считал своим грехом?»

      Что же Линкольн говорит о вине и ответственности?

СКАЧАТЬ