Твой выстрел – второй. Юрий Смирнов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ или хлеб отдашь, лютый старик. Контрреволюционную агитацию я тебе разводить не дам.

      – Зови, Никишку, – глухо сказал тогда Точилин.

      Иван привел Никиту, прикрыл за ним дверь каталажки – пусть теперь отец с сыном посовещаются наедине. На хлеб, что спрятан у Лазарева, они не покажут, думал Иван. Для них он надежно спрятан; никому и в голову не придет искать у Лазаревых. Есть и еще причины, чтобы не указывать им на Лазаревых. Лучше вырыть еще одну яму с хлебом, чем вырыть яму себе, лишившись поддержки в Заголяевке. Точилины – каралатские политики, усмехнулся Иван, на том и срежутся.

      – Хватит, граждане, – он открыл дверь. – Не на сходку собрались. Что решили?

      – Пойдем, – сказал Никита Точилин, – получишь хлеб, чтоб ты им подавился!

      – Разжую как-нибудь, у меня зубы крепкие.

      Во дворе у младшего сына старика двенадцать Точилиных подошли к широченному крыльцу, ухватились за края дубовых плах, крякнули, приподняли и понесли крыльцо в сторону. Открылся низкий деревянный сруб, запечатанный круглой плашкой, – лаз в тайник.

      – Теперь, дед, – сказал Иван старику, – можешь помирать на здоровье.

      – Я ране твою смертушку увижу, Ванька, – ответил Точилин. – Увижу и помру спокойно.

      – Не будет, дед, нам спокойной смерти, – сказал Иван. – Хлеб твой, что спрятан у Лазарева, мы нашли. Где ж тут помереть тебе спокойно? А мне, думаешь, легко будет помереть, зная, что весь твой выводок цел? Ради спокойной смерти нам с тобой надо было еще при царе поторопиться… Ты что, сдурел?

      Старик дико, по-заячьи вереща, тянулся дрожащей лапкой к горлу Ивана.

      Глава одиннадцатая

      Каталажка не пустовала. Зато и хлеб потек тонким поначалу ручейком, а Иван расширял его русло всячески… И вдруг из губернского комиссариата юстиции пришла в Каралатский волисполком бумага. Некий Диомидов, следователь, грозил начальнику Каралатской милиции страшными революционными карами за аресты мирного населения. Предволисполкома Петров, безоглядный во многом, перед каждой бумагой сверху испытывал трепет. Чесал затылок, спрашивал:

      – Ваня, права-то нам на такие аресты дадены? Ты человек грамотный, растолкуй. А то, знаешь, своя же власть к стенке и поставит.

      – А мы не пробовали уговорами? Не собирали кулаков на митинг?

      – Шут его ломи! Что ж он тогда пишет! Сдурел, что ли? Его бы в нашу шкуру!

      – Мы, Андрей Василич, ни одного каралатца, сдавшего добровольно излишки, не арестовали. Давай и будем отсюда плясать. Но все ж таки… Напишу я Багаеву. Он мой начальник, ему и карты в руки: пусть разъяснит, кто из нас прав, а кто виноват.

      Багаеву он написал все, как есть, начиная с Точилина. Не утаил, что в кутузке холодно, топит ее два раза в неделю, и что из бедняцкого фонда, созданного волисполкомом, он ни грамма не берет на питание арестованных, их содержат родственники. Написал и про рацион, который установил сам. Вот и бумажная война началась, думал он, грустно улыбаясь.

      Глава двенадцатая

      В Каралат СКАЧАТЬ